Жизнь после травмы, или Код здоровья

Машины и мотоциклы, сосредоточившиеся у отеля Fira Palace для участия в супермарафоне «Париж – Барселона – Дакар», – зрелище для неподготовленного человека, к коим я причислял себя, потрясающее. Конечно, грузовые машины, благодаря их неестественной мощи, больше остальных притягивают к себе взгляды. Все оттенки радуги можно обнаружить в символиках автокоманд. Среди машин участников амбициозные ярко-красные «Ниссаны», не по-детски

зеленые «Маны», холеные бело-красные «Мерседесы», желтые, по-азиатски хитрые, «Хино», фиолетовые элегантные «Рено», красные «Мицубиси», ярко-синие могучие «КамАЗы» и «Татры».

Спортивные грузовики привлекают максимум внимания. Мотоциклы на фоне грузовиков выглядят чудаками-отшельниками. Даже не верится, что эти двухколесные машины со звериным оскалом шин будут преодолевать 9500 км пустыни Сахара в «полуприседе». Видимо, надо быть по натуре отшельником, чтобы решиться на такое. Хотя среди участников достаточно много и тех, кто находится в почтенном для ралли возрасте. Между этими двумя противоречивыми группировками оказались внедорожники. Они – «Мицубиси», «Ниссаны», «Фольксвагены» и др. – как бы сглаживают визуальную дисгармонию грузовиков и мотоциклов. Но журналисты и телевизионщики любят эту группу машин больше, так как они и раскручены больше. Еще бы! Одни имена чего значат! Стефан Петрансель, Хуан Рома, Хироши Масуоко, Ютта Клейншмидт, Карлос Суса… Кто «гонялся» по бездорожью – тот знает. Хотя на долю Чагина и Кабирова тоже много охотников за интервью. Каждый шаг участника «Дакара» продуман и подготовлен организаторами, поэтому никакой неразберихи, несмотря на огромное число людей, нет. Очень скоро браслетами разного цвета (в зависимости от роли) обзавелись все. Запястья членов «боевых» экипажей украсили красные полоски, технические службы («Ассистанс») – желтые, журналисты – серые. Это своего рода пропуск в закрытые зоны гонки. Просто и понятно. Как говорится: «Чужие здесь не ходят».

Суперпридирчивый техосмотр заканчивается, все участники автомарафона облегченно разъезжаются, пугая сиренами прохожих на узких улочках Барселоны. Но последние тем не менее машут руками и кричат приветствия на разных языках (в том числе – на русском) всем проезжающим машинам. Мы слышим: «Привет! Откуда стартуете?» Забавно и весело. Даже не верится, что очень скоро предстоит погрузиться в «кошмар» пустыни. Между грузовиками проскальзывают, как муравьи, многочисленные мотороллеры – характерный признак южных городов. Кажется, что они обречены на попадание под колеса громадных машин. «Так нельзя ездить!» – хочется крикнуть мельтешащим тут и там «экстремалам». Но умелые ездоки успевают вовремя выскочить из-под колес, и плотный поток различного по габаритам транспорта продолжает медленное движение по узким улочкам Барселоны. Никто никого не подрезает, не сигналит раздраженно друг другу. Медленно, но без пробок – еще одна характерная черта дорожного движения в цивилизованной Европе.

Все едут, катятся, идут… и всем хорошо!

Однажды удалось побродить по Барселоне. Во всех европейских городах одна и та же картина: чистота, порядок, благожелательные улыбки. Одинаковые магазины, рестораны, телевидение, в том числе и люди. Везде хорошо, но все похоже, даже памятники, хотя они, безусловно, разные. Такое ощущение, что всех жителей Европы «вывели» из одной и той же пробирки.

Вспоминаю Россию, войну водителей на дороге, грязь улиц, опустевшие деревни, хмурые лица и готовность к отпору на каждом шагу. Улыбок практически не встретишь. Но мне интересно именно в России. Я умею жить в ней. В Европе нет таких деревень с совершенно потрясающей энергетикой полуразрушенных, но действующих церквей, с дикой, какой-то необузданной и всегда красивой природой. Вспоминается вкус козьего молока, налитого мне старушкой в благодарность за совет и консультацию. Поленница дров у каждой избы, семенящие, согбенные жизнью старушки в накинутых цветных платках, спешащие на службу в церковь, и церковный разноголосый хор местных девочек и женщин, раздающийся в плохо прибранном, но просторном помещении местного храма. Насупленные алкаши, вечно что-то строящие и ничего не достраивающие. Рассказы рыбаков, послушав которые, хочется и самому сразу найти удочку и сесть на берегу какого-нибудь лесного озерка в надежде выловить хоть какую-нибудь рыбешку. И несмотря на то, что рыбы в окрестных речушках самая малость, а ловит ее целая армия рыбаков. В России жить сложно, но интересно. Она совершенно другая. Она не из пробирки. Она – от Бога!

А Европе мы не нужны. Мы другие. Это слишком режет глаз. Но они нас все же терпят. Они толерантны ко всем, видишь

ли… Начинают привыкать и к нам.

Но мы не втискиваемся в их рамки. Мы интересны только самим себе, хотя любим «повыпендриваться». И пусть пока они – здесь, в Европе, и там – в Америке, учат наших детей в своих Оксфордах и Кембриджах! Эти дети, выучившись, захотят построить что-то свое, а значит, приедут в Россию.

Нам нужны грузовики и внедорожники. Это по-русски! Мы построим мощные и вездепроходимые машины, лишь бы не строить хорошие дороги, и будем при этом носиться по этим дорогам, обгоняя и подрезая друг друга!

Вот такие мысли приходят в голову в чистой, красивой и опрятной Европе!

Снова снится или чудится?

…Где-то у леса спряталось стадо коров. Легкий туман расстилается над речкой, поваленные бурей там и сям деревья создают ландшафт отсутствия цивилизации. Лесные озерца выглядывают между деревьями, маня к себе тайной Бабы-яги. Березовый дух и можжевеловый хмель растекаются по земле. Краснеют пятнами мухоморы, и целые поляны земляники блестят своими плотными, смачно-зелеными листьями.

Среди деревьев топорщатся горбы муравейников. Тишина пьянит, а лесные дороги манят дремучестью и таинственностью. «Налево пойдешь – смерть свою найдешь. Направо – богатым будешь». Как в сказке. И хочется проехать по этим дорогам почему-то не на «Мерседесе» или «БМВ», а на «уазике». Туда – внутрь России – ни на чем больше не проехать…

Шлем, плотно прилегавший к моей голове, мерно постукивал о дуги безопасности «Лэнд Крузера», летящего по африканскому бездорожью. Руки привычно напрягались и расслаблялись, страхуя позвоночник при попадании в ямы или при взлетах машины на трамплинах. Экипаж «Лэнд Крузера» составлял часть команды «Ассистанс», сопровождающей «боевые», как принято говорить, машины «КамАЗа», рвущиеся к победе в самом престижном и трудном автомарафоне мира – «Париж – Дакар» (с некоторых пор это состязание называется просто «Дакар», поскольку теперь оно стартует в разных городах мира).

Мы проходим очередной этап ралли.

Я, врач команды «КамАЗ-Мастер» на «Дакаре», занял релаксационное (как я его назвал) место позади водителя. Пришла моя очередь скинуть штурманские обязанности на второго штурмана нашего экипажа. Теперь он следит за показаниями GPS и водителем (чтобы тот не заснул).

Дорога нудная. Кондиционер еле-еле справляется с духотой. Трудно для всех четверых подобрать адекватный климат-контроль. Все байки выслушаны, все анекдоты рассказаны еще в первые дни марафона. Музыку из-за шума двигателя слушать невозможно. Да и подобрать, чтобы всем одновременно нравилось, трудно. Разный возраст – разные вкусы. Нашей задачей было выбраться из ада пустыни раньше наших боевых экипажей. Расстояние, преодолеваемое колонной «Ассистанс», значительно длиннее раллийной трассы, но мы-то все-таки передвигались в значительно более комфортных условиях, чем они, хотя ограничение в скорости не более 150 км/ч распространялось и на нас.

Нарушение нами скоростного режима может повлечь за собой штраф для всей команды, и мы очень стараемся не допустить этого, зная, что инспектора «Дакара» на финише будут придирчиво изучать показания и наших GPS.

Есть время предаться воспоминаниям. И лучше при этом закрыть глаза, чтобы расслабиться, не видеть однообразный африканский пейзаж и не слышать крики «Кадо! Кадо!» (в вольном переводе это слово значит «подарок») голодных детей, огромной толпой бегущих за проезжающими машинами.

Люблю анализировать случаи из своей медицинской практики. Это доставляет мне удовольствие, так как именно алгоритм преодоления болезни в сложных случаях окончательно формирует врачебное мировоззрение и позволяет более глубоко изучить резервы человеческого организма.

За 30 лет работы я не выписал ни одного рецепта на аптечный обезболивающий препарат, хотя порой мне вносили или вкатывали в кабинет на каталке «Скорой помощи» пациентов, которые от боли не могли даже пошевелиться. Лекарства для снятия болей (вплоть до блокад и гормонов!), назначенные им ранее в большом количестве, уже не помогали. Умение преодолеть порой страшные боли без лекарств, используя ресурсы самого организма, принципиально отличает мой подход от остальных методов лечения болевых синдромов опорно-двигательного аппарата.