Жизнь после жизни

Маринина Александра

Вторушин с удовольствием подхватил ее смех, при этом глаза его почти совсем утонули в щелочках между густыми бровями и полными лоснящимися щеками.

— Вы знаете, Анастасия Павловна, для меня в этих записях и отметках есть какой-то другой смысл, помимо напоминания. Я обвожу красной ручкой выполненные пункты, и у меня возникает ощущение движения, осознание того, что день не прошел впустую, что я что-то сделал.

Как ни странно, Илья совершенно не стеснялся своего чудачества и рассказывал о нем так же охотно, как рыбак рассказывает об удачной рыбалке.

— Но вообще-то должен вам признаться, что

я расстроен. — Он неожиданно перестал смеяться и стал серьезным. — В версию о маньяке я не верил с самого начала и хотя делал по этой версии все, что положено, но больше для очистки совести. Я был уверен, что убийство Корягиной было совершено в рамках кампании против Бегорского и его клуба, а второе убийство, когда погибла Аида Борисовна, было имитацией психопатологии, а на самом деле связано с сугубо личными мотивами. Никому из нас почему-то в голову не пришло, что личные мотивы могут объединять оба преступления, мы не видели, что может быть общего у таких разных людей, как Корягина и Павлова. Про служебную деятельность Павловой мы даже и не подумали, ведь она уже лет десять как на пенсии.

— И чем же вы расстроены?

— Тем, что был не прав, — пожал плечами Вторушин. — Теперь я вижу, что Одинцов — наиболее реальный подозреваемый, который мог бы совершить оба убийства. Он молод и достаточно силен физически, он замкнут, нелюдим и плохо социализирован, то есть имеет место определенная аномалия психики, и у него есть мотив. Получается, что прав был Димка Федулов, а вовсе не я.

— А что, это впервые в жизни получилось, что прав Дмитрий, а не вы? Что в этом особенного?

— Ничего, — вздохнул Илья. — Все нормально. Не обращайте внимания. Подлить вам чаю?

— Нет, спасибо. — Настя поднялась. — Уже очень поздно. Надо возвращаться к себе. Да и вам нужно отдыхать.

Вторушин подал ей куртку, помог одеться.

— Что вы планируете делать с Одинцовым? — спросила она, уже взявшись за ручку двери.

— Димка рвется в бой, — усмехнулся капитан. — Считает, что нужно его задерживать и трясти, как грушу.

— А вы сами как считаете?

— Я бы понаблюдал за ним еще несколько дней, пособирал бы сведения. Но у нас с Федуловым разные подходы, мы с ним в вечном конфликте, — Илья обезоруживающе улыбнулся. — Он считает себя настоящим опером, а меня — трусливым карьеристом. И даже не скрывает своего мнения.

— Как же вы ухитряетесь работать вместе и друг другу горло не перегрызть?

— Да вот как-то ухитряемся. Спасибо, что заехали, Анастасия Павловна. Пойдемте, я провожу вас до машины.

Да, несмотря на всю непривлекательность, воспитан Вторушин как надо.

— Вам спасибо. А провожать меня не нужно, я не заблужусь, — отказалась Настя.

— Нужно-нужно. — Он вытащил связку ключей из замочной скважины с внутренней стороны двери. — У нас внизу дежурный сегодня приставучий, опять начнет вам голову морочить. И вообще, поздно вечером женщина не должна ходить одна. Никогда и нигде. Даже в нашем здании.

Вот даже как! Предусмотрительный какой… Или в самом деле трусливый? Или знает что-то такое, чего не знает она, Настя?

Но Вторушин оказался прав, дежурный действительно предпринял попытку проверить у Насти документы. Илья посадил ее в машину, стоящую прямо перед крыльцом, и пообещал звонить и держать в курсе.

Заваренный

капитаном зеленый чай заставил Настино сердце биться быстрее, и, когда она добралась до своих апартаментов во флигеле, сна не было ни в одном глазу. Не помог ни теплый душ, ни Интернет, ни попытки расслабиться под пушистым одеялом на мягком матрасе. В половине третьего ночи Настя еще не спала, и непонятно было, удастся ли ей заснуть в ближайшее время. Ей вдруг захотелось поговорить с мужем, она уже потянулась было к лежащему у изголовья телефону, но вовремя остановила себя: совсем с ума сошла, середина ночи, Лешка крепко спит, и ее ночной звонок его испугает. Скорее бы утро, Лешка встает в семь, и тогда можно будет позвонить.

Около четырех она все-таки уснула, но проснулась без пяти семь с единственной мыслью: можно ли уже звонить? «Вот сейчас зазвенит будильник, — думала она, не сводя глаз с часов, — Лешка полежит еще минут пять, понежится, потом встанет и пойдет в ванную. Дам ему пятнадцать минут на душ и бритье, ну ладно, двадцать, он любит подольше постоять под душем. Вот сейчас он чистит зубы, вот он залез в ванну, намылился, трется мочалкой… Вот сейчас он моет голову… Сейчас переключает воду с горячей на холодную, потом снова на горячую и снова на холодную… Вытирается… Наносит пену для бритья… Господи, ну что он так долго! Сколько можно приводить себя в порядок! Вот теперь, кажется, все, он вышел из ванной и отправился на кухню делать завтрак. Можно звонить».

Чистяков ответил сразу, как будто ждал ее звонка и держал телефон под рукой.

— Чем занимаешься? — как можно беззаботнее спросила Настя. — Собрался завтракать?

— Да ты что, — добродушно усмехнулся Алексей, — я уже сижу в машине и выруливаю из нашего двора.

— Почему так рано? — удивилась она. — Еще только половина восьмого.

— Так сегодня же среда, у меня по средам в десять утра заседание совета. Забыла?

Забыла. Она все забыла, и про заседание совета по средам, и даже про то, что сегодня именно среда. Какая дура! Можно было позвонить еще час назад и поговорить с Лешкой, а теперь… как-то неловко грузить человека, когда он за рулем.

— А чего ты звонишь в такое странное время? — спросил он. — Случилось что-нибудь?

— Я соскучилась, Леш. Я жутко по тебе соскучилась. И очень хочу домой. Мне здесь смертельно надоело, кругом все чужое, и люди чужие, и улицы, и дома, и воздух чужой. Я домой хочу, — жалобно повторила она.

— Асенька, ну что я могу сделать? Хочешь, я приеду и заберу тебя домой? Это единственное, чем я могу тебе помочь.

— А ты можешь приехать и не забирать меня?

— Это в каком же смысле?

— Ну, пожить тут со мной.

— В принципе, я могу. Но только в принципе. Потому что мне для этого нужно разобраться с работой и понять, когда и на какое время я смогу отлучиться. Что на тебя нашло? Тебе действительно нужно, чтобы я приехал?

Что ему ответить? Что ей это действительно нужно? Заставить Лешку нервничать, все бросить и приехать? Это свинство. Она, конечно же, хочет, чтобы он был рядом, и лучше дома, а не здесь, но разве можно потакать любому своему желанию?

— Мне действительно очень тебя не хватает, — вздохнула Настя. — Но ты не обращай внимания. Просто на меня нашло…