Жизнь с ламой

Рампа Лобсанг

— Но, мадам, — ответил мужчина, — если вы будете с ней так обращаться, у вас не будет ни котят, ни кошки. У вас сиамская кошка с замечательной родословной, лучшая порода во всей Франции. Я это знаю, я воспитывал ее мать. Пренебрегать такой кошкой — все равно что использовать кольцо с бриллиантом для резки стекла.

— Я это знаю, — ответила мадам Дипломат. — Там рядом с вами шофер, я бы хотела с ним поговорить.

Мужчина молча передал трубку Гастону. Какое-то время поток слов мадам Дипломат был таким стремительным и едким, что они не достигали цели и утрачивали

всякий смысл. Наконец, после длительных препирательств, они пришли к какому-то соглашению.

Я останусь — где я останусь? — пока мне не станет лучше. Гастон уехал, все еще продолжая вздрагивать при мысли о мадам Дипломат. Я лежала на столе, где мужчина и женщина хлопотали надо мной. Я почувствовала как будто слабый укол и, прежде чем я смогла это осознать, уснула.

Это было очень своеобразное ощущение. Мне снилось, что я на Небесах и со мной разговаривает множество кошек, спрашивая, откуда я пришла, чем я занимаюсь, кто были мои родители. Они тоже говорили на лучшем французском, на каком говорят Сиамские Кошки!

Я устало подняла голову и открыла глаза. Мой распушенный хвост и складки по всей длине позвоночника вызвали удивление окружающих. На расстоянии нескольких дюймов от меня была дверь из проволочной сетки. Я лежала на чистой соломе. За решетчатой дверью находилась большая комната, в которой было полно кошек разных видов и несколько маленьких собак. Моими соседями по обе стороны были Сиамские Кошки.

— А-а! Обломки кораблекрушения зашевелились! — сказала одна из них.

— Моя милая! Когда тебя внесли, твой хвост был опущен, — сказала другая.

— Откуда ты пришла? — прокричала Персидская Кошка с другого конца комнаты.

— От этих кошек можно заболеть, — проворчал какой-то пудель из ящика на полу.

— Да, — пробормотала маленькая собачка, находящаяся вне поля моего зрения, — этих дам надо вышвырнуть обратно домой.

— Вы только послушайте, какие слухи распускает эта собака-янки, — сказал кто-то рядом, — она здесь находится слишком недолго, чтобы получить право говорить. Она просто нахлебник, вот кто она такая!

— Меня зовут Чава, — сказала кошка, сидящая справа. — Мне удалили яичники.

— Меня зовут Сонг Тью, — сказала кошка слева. — Я подралась с собакой, это было здорово! Ты увидишь эту собаку. Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хорошо ее обработала!

— Меня зовут Фифи, — робко представилась я, — я не встречала ни одной Сиамской Кошки, кроме моей покойной Мамы и себя самой.

На какое-то время в большой комнате наступила тишина, которая вскоре сменилась всеобщим шумом, когда вошел человек, разносящий пищу. Все заговорили сразу. Собаки требовали, чтобы их покормили первыми, кошки обзывали собак эгоистичными свиньями, раздавался грохот тарелок, на которые накладывали еду, и бульканье воды, заполняющей сосуды для питья. Потом раздалось громкое чавканье — это собаки приступили к еде.

Подошел мужчина и посмотрел на меня. Вошла женщина и тоже подошла ко мне.

— Она проснулась, — сказал мужчина.

— Очаровательная маленькая кошечка, — сказала женщина. — Мы должны подлечить ее, в таком состоянии она не сможет иметь котят.

Они принесли мне обильную порцию пищи и перешли к другим. Я чувствовала себя не слишком хорошо, но подумала, что было бы признаком дурного воспитания, если бы я отказалась есть, поэтому села и вскоре справилась со всей порцией.

— А! — сказал мужчина, возвращаясь. — Она голодная.

— Давайте перенесем ее в Аннекс, — сказала женщина. — Там она получит больше солнца, к тому же я думаю, все эти животные беспокоят ее.

Мужчина открыл мой ящик и, убаюкивая меня, понес через комнату и вышел через дверь, которой я раньше не замечала.

— До свидания, — громко закричала Чава.

— Приятно было с вами познакомиться, — воскликнула Сонг Тью. — Напомните обо мне Котам, когда вы с ними встретитесь!

Мы вышли через дверь и попали в освещенную солнцем комнату, в центре которой стояла большая клетка.

— Хотите поместить ее в обезьянью клетку, босс? — спросил мужчина, которого я оаньше не видела.

— Да, — ответил несший меня человек, — за ней требуется уход, так как она не понесет в том состоянии, в каком она сейчас находится.

Понесет? ПОНЕСЕТ? Что, предполагалось, я должна нести? Они думают, что я буду здесь работать и носить тарелки или что-нибудь еще?

Человек открыл дверь большой клетки и посадил меня туда. Здесь было очень мило, если не считать, что пахло дезинфекцией. В клетке находились ветки деревьев, полки и очень милый выстланный соломой ящик, в котором я должна была спать. Я внимательно осмотрелась вокруг, потому что Мама учила меня особенно тщательно исследовать любое новое место, прежде чем там расположиться. Ветки деревьев были весьма привлекательны, так что я выпустила когти, чтобы показать, что я готова здесь устроиться. Пройдя по ветке, я обнаружила, что могу осмотреться вокруг, обнюхать ограду и увидеть, что происходит сверху.

Здесь имелось очень большое пространство, все пути вокруг и сверху были огорожены сеткой. Пол был уставлен маленькими деревьями и кустами. Пока я наблюдала, в мое поле зрения попал великолепный Сиамский Кот, совершавший свою прогулку. У него была прекрасная фигура, длинная и стройная, с мощными плечами и самым черным из черных хвостом. Медленно пересекая комнату, он пел самую лучшую любовную песню. Я слушала, замирая от восторга, но была слишком робкой, чтобы ответить ему. Сердце мое сильно билось и меня охватило очень странное чувство. Когда он исчез из поля зрения, я глубоко вздохнула.

Какое-то время я сидела, ошеломленная, на самой высокой из веток. Мой хвост судорожно подергивался, а ноги так дрожали от переполнявших меня чувств, что вряд ли смогли бы меня выдержать. Что за Кот, какая великолепная фигура! Я легко могла себе представить его украшением Храма в далеком Сиаме и, казалось, видела, как одетые в желтые мантии жрецы приветствуют его, когда он лениво нежится на солнышке. И — а может я ошиблась? — я почувствовала, что он бросал взгляды в мою сторону и что ему все обо мне известно.