Жизнь Софи
Шрифт:
Хафпенни была беременна во второй раз: первого ее детеныша назвали Сара. Мэнди рожала уже трижды, но каждый раз бросала своих детенышей. Ее саму взрастили люди, так что в ней так и не пробудился материнский инстинкт.
Когда я возвращался в тот вечер домой, я думал об этих двух шимпанзе, особенно о Мэнди — вдруг она удивит нас на этот раз и окажется хорошей мамашей. Но мои мысли постоянно возвращались к Одри и нашей собственной проблема. Я чувствовал, что Одри тоже переживает. Я знал, как она хочет ребенка — она была бы прекрасной матерью.
Двадцатого сентября 1990 года наш будильник зазвонил, как обычно, в шесть часов, но я с удивлением заметил, что Одри уже встала. Я слышал, что
Зайдя в вольер, где содержались шимпанзе, я увидел, что вожак Борис сидит у входа, приветствуя меня. Борис любил общаться с сотрудниками, играть в салочки. В группе с ним были пять самцов и двадцать самок, так что поддерживать верховенство было для него совсем не просто. Когда играешь с Борисом, надо вовремя остановиться: шимпанзе, как правило, довольно дружелюбны, но могут» в любой момент стать агрессивными. Время кормежки — самый критический момент.
Первые несколько месяцев работы с шимпанзе в вольере особенно опасны для нового сотрудника. А если вы чем-то раздражаете животное, оно может даже укусить вас. Среди обезьян были и такие, которые любили плеваться в людей, если те им почему-то не понравились. Некоторые шимпанзе даже бросались в сотрудников зоопарка калом. Борис и две самки, Хейди и Рози, особенно этим отличались.
В тот вечер я вернулся домой в семь часов. Одри улыбалась, хотя по ее щекам текли слезы.
— Что сказал врач? — с беспокойством спросил я.
Одри нежно обвила меня руками и объявила, что тест на беременность дал положительный результат.
Пять дней спустя в нашем зоопарке появилось интересное пополнение. У Мэнди родился детеныш, очень красивая обезьянка с черной как смоль мордочкой. Вы спросите: а как отличить симпатичную обезьянку от несимпатичной? Разве не все они выглядят одинаково? Поверьте мне, что, как только вы к ним привыкаете, двух одинаковых шимпанзе для вас просто уже не будет существовать. Дочка Мэнди была очень хорошенькой. За день до этого Хафпенни тоже родила здоровую самку, которую назвали Кейли. Со временем мы стали сравнивать, как развиваются эти два детеныша.
Хафпенни была идеальной матерью, Мэнди же снова оставила свою дочку на холодном бетонном полу. Отцом малышки был Борис. Он был хорош собой и умен, правда, очень любил проказничать. Его отличала особая походка — он выбрасывал вперед передние лапы, а потом подтягивал задние, как будто ходил на костылях. Дочка Мэнди унаследовала от отца не только внешность, но и его необычную манеру передвигаться.
В тот день малышку принесли к матери, но та опять проигнорировала отчаянные крики голодного детеныша. И тогда перед руководством зоопарка встал вопрос: как с ним поступить? Заведующий отделом млекопитающих Ник Эллертон позвонил мне и спросил, не хочу ли я заняться выращиванием малыша. Меня не пришлось долго уговаривать, но сначала надо было посоветоваться с Одри. Я позвонил ей из офиса Ника, и она тут же, не раздумывая, согласилась.
И вот в тот же день я завернул крохотную обезьянку в одеяло, положил ее в картонную коробку рядом с теплой грелкой и повез домой в Медоутаун.
Теперь мне постоянно приходилось напоминать себе, что это крохотное существо, поселившееся в нашем доме, — действительно шимпанзе. Она была такой маленькой, весила всего 1290 граммов, и, хотя на спинке у нее росла густая темная шерсть, грудка и лапки были совсем безволосыми. Из-за этого она была очень похожа на человеческого детеныша.
Молоко шимпанзе очень похоже по составу на женское, так что мы кормили ее порошковой смесью для грудных детей — примерно
Мы пока никак не назвали нашу питомицу, хотели подождать и удостовериться, что она выживет. Примерно через неделю я решил назвать ее Бетти — мне показалось, что это имя ей очень подходит. Однако, просмотрев список шимпанзе, содержавшихся в нашем зоопарке, я увидел, что среди них уже есть обезьяна с такой кличкой. И долго думал и остановился на имени, которого не было ни у одной шимпанзе в Великобритании: Софи.
Но прошло десять дней, и у Софи началась диарея. Она отказывалась пить, так что ее организм быстро обезвоживался. Глаза запали, она так ослабела, что не могла держать голову. Я уже опасался самого худшего. В ту ночь я положил ее к себе на грудь, надеясь, что стук моего сердца будет действовать на нее успокаивающе. Через каждый час я заставлял ее сделать несколько глотков специального раствора из спринцовки. Каждый раз, просыпаясь, я с беспокойством проверял, жива ли она, и с облегчением вздыхал, убедившись, что она по-прежнему спокойно спит у меня на груди.
На следующее утро я заметил, что Софи стало немного лучше. Она могла держать голову и смотреть на меня. Но еще более обнадеживающим было то, что к ней вернулся аппетит и она жадно глотала воду. Я понял, что это маленькое существо — настоящий борец. В тот же день диарея у Софи прекратилась, и она быстро выздоровела
Софи была Такой крохотной, что невозможно было подобрать для нее подгузники. Я придумал вместо них надевать на нее маленькие пластиковые пакеты: вырезал два уголка для ее лапок, а внутри прокладывал их ватой. В первые недели ее жизни мы кормили ее только молоком. Но она взрослела, и я стал добавлять в смесь кусочки мягкой пищи, например банан.
В первые несколько недель Софи так и лежала в своей картонной коробке. Она смотрела на потолок, болтая в воздухе лапками, а когда чувствовала, что на нее не обращают внимания, кричала тонким голоском, пока кто-нибудь из нас к ней не подходил. Она пыталась схватиться за любой находившийся в пределах ее досягаемости объект передней или задней лапкой. У шимпанзе такие же хваткие большие пальцы на задних лапах, как и на передних, так что они легко могут хвататься за ветки или какие-то предметы задними конечностями.
Я удивлялся, до чего же крепко Софи могла в меня вцепиться. Но она редко висела на мне, приходилось ее постоянно поддерживать. У меня даже создалось такое впечатление, что Софи немного отстает в развитии от Кейли. Очевидно, я слишком носился с ней.
Мне по-прежнему нравилось работать в зоопарке, хотя много времени я проводил в дороге. Я приезжал на работу усталым и таким же усталым возвращался домой. Но в конце концов все это окупилось, так как в зоопарке я встретился с Джейн Гудолл. Джейн долго изучала шимпанзе в естественной среде обитания. Благодаря Джейн у меня появилась возможность работать в Африке. Она сама там уже закончила исследования, но основала благотворительный Институт Джейн Гудолл, который оказывал помощь одному из заповедников Танзании и питомникам, где обитали африканские шимпанзе, ставшие сиротами. Она выступала с лекцией в нашем зоопарке и захотела посмотреть на обезьянок. Она моментально нашла с ними общий язык, что было поразительно. Джейн они встретили как старого друга, хотя видели ее в первый раз. Я в тот день взял с собой на работу Софи, так что Джейн познакомилась и с нашей малышкой, которая спала, уютно устроившись у меня под свитером.