Жизнь среди гималайских йогов
Шрифт:
XI. ЦЕЛИТЕЛЬНАЯ СИЛА
Сила самоисцеления скрыта в каждом из нас. Нужно лишь раскрыть в себе ее возможности, и это позволит самому исцелять себя. Совершенно бескорыстный и преданный Богу человек может лечить кого угодно. Высочайшее искусство врачевания заключается в достижении освобождения от всех страданий.
Мое первое знакомство с целительством
В возрасте двенадцати лет я вместе со своим учителем совершал пешее путешествие по равнинам Индии. Однажды мы остановились на железнодорожной станции в Этахе, где мой учитель подошел к начальнику станции и сказал:
«Мой мальчик очень голоден. Пожалуйста,
Начальник станции пошел к себе домой, чтобы принести оттуда что-нибудь съестное. Однако дома на него набросилась жена:
«Тебе известно, что наш единственный сын болен оспой. А ты занят тем, что носишь пищу каким-то бродячим садху. Мой сын умирает! Убирайся прочь из дома! У меня горе».
Он вернулся с вытянувшейся физиономией и стал оправдываться:
«Что я мог поделать? Моя жена говорит: «Если это настоящий свами, то почему бы ему не войти в наше положение и не исцелить сына? Разве у него нет сердца? Наш единственный сын умирает, а ты занят тем, что носишь кому-то пищу»«.
Мой учитель улыбнулся и велел мне следовать за ним. Мы подошли к дому начальника станции. Моему учителю был брошен вызов, он всегда наслаждался такими ситуациями. Однако я стал жаловаться:
«Я голоден. Когда мы поедим?»
«Тебе придется подождать», — сказал он.
Я часто жаловался на голод. Нередко я начинал плакать со словами: «Ты не кормишь меня», а иногда даже убегал прочь в слезах. Однако он приучал меня к терпению.
«Ты сейчас расстроен, — сказал он мне. — Подожди пять минут и твое плохое настроение пройдет. В такой ситуации самое правильное ждать».
Однако я продолжал жаловаться, и женщина хотела выгнать меня из дома. Я впервые в своей жизни увидел человека, больного оспой. Все тело у мальчика, даже лицо, было в больших нарывах, из которых сочился гной. Мой учитель сказал родителям:
«Не волнуйтесь, через две минуты ваш мальчик полностью поправится».
Взяв стакан воды, он трижды обошел вокруг кровати, на которой лежал мальчик, а затем выпил воду. После этого он повернулся к женщине и произнес:
«Ну вот, теперь ваш мальчик поправляется. Разве вы не видите?»
К нашему изумлению нарывы на мальчике начали исчезать, но к моему ужасу они в то же самое время стали появляться на лице моего учителя. Я страшно испугался и начал плакать.
«Не бойся, — успокаивающим тоном сказал мне мой учитель, — со мной ничего не случится».
Спустя две минуты лицо у мальчика полностью очистилось, и мы покинули этот дом. Я шел за моим учителем до тех пор, пока мы не подошли к банановому дереву. Здесь он сел, и вскоре нарывы у него стали исчезать, но в то же время появляться на дереве. А спустя еще десять минут их не стало и на дереве. Когда я увидел, что с моим учителем все в порядке, я крепко обнял его и расплакался.
«Не делай так больше, — упрашивал я его. — Ты очень плохо выглядел, и это испугало меня».
Через какое-то время множество людей бросилось на наши поиски.
«Мы совершили что-нибудь дурное?» — спросил я.
«Нет, — сказал мне он. — Пойдем со мной».
Он взял меня за руку, и мы опять отправились на берег реки Джамуна. В конечном итоге мы остановились у другого дома, где нам дали немного еды, а затем зашли в огороженный внутренний двор, где поели и отдохнули, не опасаясь, что нас кто-то сможет найти.
Мудрецам доставляет удовольствие принимать на себя страдания ради помощи другим людям. Обычному человека не понять такой предрасположенности. Человеческая история дала нам много примеров того, как духовные учителя страдали за других. Такие мудрецы становятся примерами для подражания,
Мой учитель посылает меня лечить человека
В одно прекрасное утро, когда мой учитель и я сидели возле нашей пещеры, он неожиданно сказал:
«Тебе нужно успеть сесть на автобус. Его маршрут проходит в семи милях отсюда, так что поспеши».
Мой учитель часто предлагал мне вот так, экспромтом, взять и отправиться куда-нибудь. Иногда я не знал, зачем мне нужно там быть, но, когда прибывал на место, то понимал это. Я собрался, взяв бутыль с водой, которую всегда носил с собой.
«Сойди с автобуса на железнодорожной станции Хардвар _ проинструктировал меня мой учитель. — Там ты достанешь билет и доберешься до Канпура. Доктор Митра лежит, прикованный к постели болезнью, и постоянно вспоминает про меня. У него кровоизлияние в мозг и кровотечение из правой ноздри, но жена не разрешает ему ложиться в больницу. Его коллега, доктор Басу, знает, что произошло кровоизлияние в мозг, но у него нет необходимого оборудования для операции головного мозга».
«Что я должен делась?»
«Просто любовно шлепнуть его по щеке. Не считай себя целителем. Рассматривай себя, как всего лишь инструмент, и давай отправляйся, потому что я обещал ему и его жене, что мы всегда будем помогать им. Не мешкай, иди так быстро, как только сможешь».
В ответ я выразил свое удивление тем, что он что-то обещал от моего имени, не поставив меня в известность. У меня не было охоты отправляться в эту длительную поездку, но я не мог ослушаться. Я пошел на проходившую в семи милях от нас дорогу, по которой курсировал автобус Ришикеш-Хардвар, и, стоя на обочине дороги, дождался его прибытия. Обычно водители всегда подсаживают свами, когда видят их стоящими на обочине дороги. Я сошел с автобуса на железнодорожной станции Хардвар за полчаса до отхода поезда на Канпур, не имея при себе денег. Я посмотрел на свои наручные часы и подумал, что может быть успею их продать, чтобы достать денег на билет. Я подошел к одному джентльмену, стоявшему на перроне, и спросил его, не согласился бы он обменять свои часы на мои с доплатой, которой бы хватило на покупку билета. К моему удивлению он сказал: