Жизнь в дороге
Шрифт:
Территория порта была почти пуста. Народ с парома куда-то испарился, а передо мной выросли две фигуры. Незнакомцы предложили бесплатно подвезти до города. Других альтернатив не было, и я забрался в микроавтобус, размышляя о богатом ассортименте бесплатных видов сыра в азиатских мышеловках. В унисон с моими мыслями двери машины захлопнулись, и она тронулась с места. Только сейчас я обнаружил, что кроме меня и этих двоих в микроавтобусе никого нет. Дорога свернула в лес. А как же город?! И почему они больше никого не взяли?! Грабители?!!
Но я зря нервничал. Поплутав по проселочным дорогам,
Поглядывая на компас, я отправился искать дорогу. Стрелка показывала на юго-восток, значит направление верное. Карты у меня не было, но я примерно помнил, как выглядит изображение Индонезии на глобусе. В моих планах было проехать страну от самого западного острова до самого восточного. На окраине городка я махнул рукой, чтобы остановить проезжающий мимо попутный джип. На вопрос «куда?» я ответил «на восток», не уточняя, впрочем, что собираюсь ехать на попутках до самого Восточного Тимора.
Погода прояснилась. Выглянуло запоздалое солнце, и над дорогой появились разноцветные бабочки — этакие порхающие блокноты, тетрадки и амбарные книги. День клонился к вечеру, и живший неподалеку англоговорящий водитель решил пригласить меня на ночлег. Мистер Юслим, так он представился, работал в топливной компании «Калтекс» и был по местным меркам весьма обеспеченным человеком. Он жил в большом доме с фруктовым садом. Жена Юслима умерла, а взрослые дети работали в Джакарте. В гараже, куда мы загнали машину, был загон, в котором обитало с полсотни серебристо-черных куриц. Увидев хозяина, курицы радостно закудахтали. Во внутреннем дворике проживали шесть котов и две вороны. Умные вороны выучились мяукать по-кошачьи и говорить «Аллах акбар». Эти умения помогали птицам уживаться как с котами, так и с хозяином дома. Мы прошли в помещение.
— Что это?! — воскликнул я. На стене сидел мохнатый паук, размером с пятерню взрослого человека.
— Не бойся. Это друг! — заулыбался Юслим, и было непонятно, к кому именно он обращался, ко мне или к пауку. Членистоногое дружелюбно приподняло передние лапы.
— Ну и друг! А если он еще подруг приведет?! — хмыкнул я.
— Приводит иногда, — пожал плечами Юслим. — Тогда на стене сидят два паука. Потом второй уходит в лес, а этот всегда остается.
Паук оказался чрезвычайно компанейским. Стоило нам перейти на кухню, и он перебегал по стене вслед за нами, проскакивая в открытую дверь. Мы шли обратно в гостиную, и паук снова бежал следом. Хозяин что-то говорил насекомому, и оно одобрительно шевелило лапками. Но я не понимал, о чем идет разговор, так как не
С арабского восклицания «Бог велик!» начинается призыв к намазу, мусульманской молитве.
Юслим выделил мне комнату для ночлега. На стене висели фотографии пятерых сыновей и дочери хозяина. Улыбающиеся молодые люди стояли в черных одеяниях и плоских квадратных шапочках выпускников высших учебных заведений. На тумбочке на специальной деревянной подставке лежал остро отточенный изогнутый индонезийский меч.
— Это наша семейная реликвия, — пояснил Юслим. — С ним еще сражался мой дед.
Чуть позже к Юслиму пришли бородатые друзья в длинных халатах и черных шапках-«пирожках», чтобы вместе совершить намаз — мусульманскую молитву. На следующий день хозяин должен был отправиться в Саудовскую Аравию на хадж, священное паломничество, положенное раз в жизни каждому мусульманину. Молящиеся восклицали: «Аллах акбар!» И со двора вторили вороны: «Аллах акбар-р! Аллах акбар-р!» Коты мяукали, курицы кудахтали. И лишь паук на стене хранил молчание, погрузившись в медитацию. Возможно, исламу он предпочитал буддизм. Что ж, многонациональная Индонезия терпимо относится к представителям всех религий.
Мусульманин завершивший хадж получает почетное звание «хаджи».
Путь к священному вулкану
Февральское солнце на острове Ява палило ужасно. Пот струился по моему лицу и заливал глаза. Лишь неделей раньше я пересек экватор, а это означало, что зима даже номинально перестала существовать для меня. В южном полушарии царило лето. Впрочем, за несколько месяцев, прошедших с тех пор как я оставил родной Санкт-Петербург, жаркая погода уже стала привычной.
Я шел по дороге из города Соло на восток. Индонезийская виза должна была закончиться через пару недель, а впереди была еще тьма островов — Бали, Ломбок, Сумбава, Флорес, Тимор. С восточной части Тимора я планировал улететь или уплыть в Австралию, которая и была конечной целью моего путешествия.
Я шел по раскаленной и пыльной дороге. Транспорта не было, навстречу попалось лишь несколько тощих ослов. Они скептически оглядели меня с головы до ног и, сделав свои ослиные умозаключения, хмуро пошагали прочь. Погонщик ослов был настроен более жизнерадостно. Оскалив в улыбке красные от жевательного табака зубы, он закричал: «Хелло, мистер! Моку мана?! (Куда идешь?!)» В Индонезии, как и везде, всех очень интересовало, куда же я иду. Я махнул рукой вперед. Погонщик скрипуче рассмеялся и, довольный состоявшимся диалогом, побежал догонять ослов.
Бывшая португальская колония Восточный Тимор в 2002 году стала независимым государством.
Позади меня что-то заурчало. Я оглянулся. В клубах красно-желтой пыли показался грузовик. Он был сильно перегружен и медленно переваливался на колдобинах. Груз внушительной горой возвышался над кузовом — не грузовик, а осадная башня на колесах. И она двигалась в нужную сторону. Я махнул рукой, тяжеловес замедлил ход и остановился возле меня, шумно отдуваясь. Из окна кабины высунулась коротко стриженая голова водителя: «Моку мана?»