Жизнь в дребезги (Часть 1-2)
Шрифт:
– Но эти же детектив и...
– Тихо. Слушай дальше. Всю Корею надо пропустить, как документальный материал, отсняв его на черно-белой пленке, но с актерами. Там не нужны монологи. Только действие, как рваные куски воспоминаний героя в автобусе из Майами в Мей-Луис, перед сном, в кафе за чашкой кофе, когда он наблюдает за убийством, и в глазах всплывает массовая смерть в Корее. При этом не нужен текст. За тебя поработает композитор. Здесь должна пройти одна тема. Военная и лирическая. Причем ее можно слепить из одной мелодии.
– Но Корея -
– Прекрати, Даг. Черно-белые вырезки насытят зрителя по горло. Важен герой сегодня, который живет среди нас, и мы должны ощущать его рядом. Так ли мы добры к людям, и так ли мы внимательны, вот, что требуется высосать из сценария. Тема любви и добра, положенная на бойню и безразличие, а не наоборот. Поменяй акценты!
– Ладно, Дуайт, завтра садимся за стол и начинаем работать. В чем-то ты прав, но мы увлечемся мелодрамой и упустим характер героя. Это самое важное.
– Будем искать компромиссы.
– Но не растягивать картину, она не резиновая. Это должен быть жесткий фильм с элементами тягучей сопливости, без которой ты не можешь жить!
– Господа, - вмешался продюсер, - я думаю, что по принципиальным вопросам мы договорились. Нас ждет отличный виски, и мы можем немного расслабиться.
Уоттерс, подталкивая в спины гениев, направил их к дверям столовой.
– Ты должен понять главное, Даг, - продолжал Кокс, - зритель должен выходить из зала с улыбкой и легкостью. Он должен ощущать удовлетворение и точную уверенность и том, что он умнее нас с тобой. Вот за это он будет нас любить!
– Боже!
– взмолился Уоттерс.
– Кого ты учишь, Дуайт? В процессе съемок Даг тебе предоставит сотни вариантов одного эпизода, и все тебе придется отснять. Не бери на картину капризных артистов, они сбегут.
– Я тороплюсь высказаться, иначе все забуду.
В столовой был накрыт стол, и стояли лакеи.
– Пора поужинать, джентельмены! Кини, откройте шампанское! Я надеюсь, что вы приехали ко мне без машин? Будем гулять, как обычно, до встречи под столом.
Когда мужчины сели за стол, Уоттерс, решив закончить деловую часть беседы, сказал:
– Я ставлю точки, Даг! Ты получаешь за текст триста тысяч. Это, не учитывая трех процентов с проката, как автора. О твоих продюсерских дивидендах мы поговорим позже. С Дуайтом о цене мы уже сговорились. Сегодня мои ребята сели за смету. Это будет общий баланс сил. Завтра вы должны решить вопросы с актерами и натурой. Больше одной звезды я не вытяну. Только не думайте о Гарри Купере. Он уже занят на три картины вперед.
Коттон взял кусочек семги и положил в рот.
– Забудем о мирском, господа. Какой рай за столом. Сид всегда умел накрывать столы.
На столе зазвонил телефон, и Уоттерс снял трубку.
– Да... Ну, конечно, ты всегда все знаешь, и от тебя не спрятаться. Иди, Даг. Твой адвокат достанет тебя из-под земли.
– Что ему нужно?
– спросил Коттон, заглатывая маслину.
– Этого он никому не скажет. Коттон взял трубку.
– Привет, Гарри, что
– Ты мне нужен.
– Когда?
– Сейчас.
– Но мы тут только сели...
– Я тебя долго не задержу. Некоторые формальности, и ты сможешь вернуться назад.
– Но я без машины.
– Тут идти два квартала.
– Ну ладно.
Коттон недовольно бросил трубку.
– Извините, ребята, начинайте без меня, я скоро вернусь, и мы продолжим. Если Генри что-то задумал, то от него не отвяжешься.
Когда Коттон вышел на улицу, то заметил шикарный белый "кадиллак", стоящий по другую сторону улицы возле дома одного. из самых капризных звезд Эролла Флина. Задние стекла были закрыты шторками, а за рулем сидел тип в униформе. Коттону повезло. Мимо проезжало такси, и он остановил машину. Доллар за два квартала - мелочь. Он имел то, что не имело цены.
Адвокат встретил своего подопечного в кабинете, где было много книг и картин, но здесь не хватало выпивки, на которую Коттон настроился. Коттон устроился в мягком плюшевом кресле и уставился на Флейшера, который раскуривал трубку.
– Я хочу знать, Даг, сколько ты намерен заработать на своей картине "Корейский бумеранг"?
Только что мы обсуждали этот вопрос с Уоттерсом- Он предложил триста тысяч и плюс три процента со сборов. Это, приблизительно, столько же. Но тут еще я получу четверть всего, как сопродюсер. В этом весь фокус. Это огромные деньги, и следующий фильм я смогу запустить, как независимый продюсер, на собственные деньги. Один - Один ты смйжешь делать только глупости и сочинять красивые истории. Но, кроме твоей фантастики, существует черная правда, по которой живет наш мир,- и с которой мы вынуждены считаться.
– Что ты несешь, Генри. Мы угке ударили по рукам. Перезвони Уоттерсу. У него сидит Кокс, с которым мы садимся завтра за стол и готовим окончательный вариант сценария. Я не понимаю твоего беспокойства? Ты боишься, что я продешевил?
– Это не исключено.
– Нет, не думаю. И к тому же цена не зафиксирована в контракте. Даже если мы пригласим Джеймса Стюарта на главную роль, смета не превысит миллиона долларов. У Кокса есть интересные идеи, как сделать дешевыми съемки в джунглях. Палм-Бич в мертвый сезон заменит Майями. Я все уже продумал. Фильм обречен на успех! Хичкок пожалел, что не взялся за мой последний проект, но этот во много раз его превосходит.
– По поводу цены, я должен тебя расстроить, но она зафиксирована. А Уоттерса и Кокса мне жаль. Этих ребят ты подвел. Прошлой ночью ты продал права на свою историю за тридцать тысяч долларов- Это все, что ты стоишь на сегодняшний день, Даг! Можешь приступать к новой сказке. Даг Коттон помотал головой, будто хотел отрезветь.
– О чем ты говоришь, Генри?
– Со мной связался Бад Экройд. Он выписал вчера ночью чек на твое имя и информировал об этом банк. Конечно, он прекрасно знает, кто такой Даг Коттон, и поэтому он зафиксировал покупку нового бестселлера.