Жизнь в Древнем Египте

Эрман Адольф

До этого момента праздник нам понятен: он изображает тот радостный момент, когда Осирис просыпается для новой жизни, когда его позвоночник, символом которого в позднем египетском богословии стал Дед, снова поднимается вертикально. Но последующие церемонии этого праздника напоминают о мифологических событиях, которые нам неизвестны. Четыре жреца, подняв сжатые в кулак руки, бросаются на четырех других, которые для вида отступают перед ними, другие два ударяют друг друга, а еще один, стоящий рядом, говорит о них: «Я схватываю Гора, сияющего в истине» [216] . Затем следует большая сцена бичевания, во время которого пятнадцать человек безжалостно бьют один другого палками и кулаками. Они разделены на несколько групп, две из которых, согласно надписи, изображают жителей города Пе и города Деп. Это явно представление, изображающее великую мифологическую битву, в которую были вовлечены жители Пе и Депа, то есть древнего города Буто на севере дельты. Церемонии, которыми завершался священный обряд, тоже вызывают у нас много вопросов: пастухи пригоняют четыре стада быков и ослов, и в сопровождающем рисунок тексте сказано, что «они четыре раза обходят вокруг стен в тот день, когда воздвигается благородный столб Дед».

216

«Гор, сияющий в истине» – одно из имен Аменхотепа III.

Мы не можем представить себе египетского бога без его дома

, в котором он живет, в котором отмечаются праздники в его честь и который он покидает только в дни процессий. Место, на котором построен этот дом, как правило, – святая земля [217] , то есть место, на котором с тех пор, как человечество помнит себя, всегда стояло святилище этого бога. Даже те египетские храмы, которые выглядят самыми новыми, обычно имеют длинную историю. Первоначально здание могло быть очень мало, но по мере того, как рос престиж бога, строились более крупные здания, которые за проходившие потом века тоже расширялись и перестраивались так, что первоначальный план здания уже нельзя было различить. Такой была история почти всех египетских храмов, и этим объясняется скудность наших знаний о храмах времен Древнего и Нового царства: они все были превращены в просторные здания эпохи Нового царства.

217

Надпись из храма Рамсеса III в Карнаке.

Древнейший облик египетского храма известен нам по надписям времен Древнего царства; a – храм бога Сета [218] ; в – храм другого бога, имя которого не названо [219] . Оба, похоже, представляют собой деревянные решетчатые хижины. Над дверью мы видим варварское украшение – изогнутые куски дерева; один храм, как в более поздние времена, украшен флагштоками. Вход, очевидно, загорожен частоколом. Здания, подобные этим, широко распространены у народов, находящихся на низком уровне цивилизации. Их планировка могла быть унаследована с доисторических времен.

218

Mar. Mast., 74.

219

Mar. Mon. div., 18 b.

Развалины некоторых храмов эпохи Древнего царства существуют до сих пор: это храмы пирамид и великолепное, хотя и загадочное здание недалеко от Большого Сфинкса. Они величественны, как и более поздняя архитектура. Их уцелевшие части, очевидно, всего лишь фундаменты; они представляют собой огромные квадратные здания, построенные частично из дорогих материалов, но без всяких украшений и скульптур; к сожалению, не вполне ясно, как делилось на части их внутреннее пространство. С другой стороны, те немногие остатки храмов Среднего царства, которые дошли до нас, по планировке в основном соответствуют планам храмов Нового царства, и если можно доверять одной очень поздней надписи [220] , то расположение различных залов, с которым мы сталкиваемся после эпохи Нового царства, было обычным уже во времена VI династии. Здесь мы не имеем возможности обсуждать часто возникавшие из-за случайных обстоятельств различия в планировке между отдельными святилищами; будет достаточно дать описание типичного египетского храма.

220

Одна надпись рассказывает нам о том, что первый, с изначальной планировкой, храм в Дандаре (Дендере) был построен при VI династии.

К святилищу подходили по мощенной камнем дороге, с обеих сторон которой стояли сфинксы. Перед храмом стояли так называемые пилоны – один или несколько. Эти огромные ворота имели по бокам две башни, которые вначале могли быть предназначены для защиты входа. Но в эпоху Нового царства они стояли за стеной, окружавшей святилище, и потому были чисто декоративными. Их ярко окрашенные стены, высокие флагштоки и обелиски должны были внушать посетителю почтение к святости того места, куда он собирался войти.

Храм Амона-Ра в Карнаке, построенный Рамсесом III (пример храма обычного типа). А – пилон. Б – двор. В – гипостильный зал. Г – часовня Амона. Д – часовня Мут. Е – часовня Хонсу. Вторая и третья часовни имели боковые комнаты, в одной из которых есть лестница, ведущая на крышу

Сразу за пилоном располагался большой двор, окруженный рядом массивных колонн. В дальней стене двора был вход в так называемый гипостильный зал, где хранилась священная ладья с изображением бога. Две соседние комнаты, как правило, принадлежали супруге бога и его сыну. Эти три часовни были самыми святыми частями храма: возле двери одной из них было написано: «Тот, кто входит, должен очистить себя четыре раза» [221] . Часто эта святая святых имела, как в Карнаке и Луксоре, второй вход сзади, а за этим входом размещались всевозможные комнаты, служившие кладовыми для принадлежавшего храму продовольствия и т. д.

221

Например, в храме Рамсеса III в Карнаке, простой и симметричный план которого точно соответствует приведенному здесь описанию.

Этот рассказ можно считать обобщенным описанием планировки всех крупных храмов. В маленьких храмах приходилось устраивать меньше комнат: например, очаровательный маленький храм, построенный Тутмосом III в Мединет-Абу, состоял всего из одного зала, крышу которого поддерживали столбы и колонны; в центре находилось святилище Амона; в дальнем конце были расположены три комнаты, посвященные Амону, Мут и Хонсу. Такое малое количество помещений могло быть достаточным для храма в пригороде столицы.

Храм в Луксоре. Реконструкцию выполнил Нот, главный комиссар по общественным зданиям. Наличие меньшего по размеру здания сбоку от храма – лишь предположение. На противоположном берегу расположен «западный конец города», где находятся гробницы и заупокойные храмы

То, что планы этих храмов сейчас кажутся нам крайне сложными и запутанными, объясняется тем, что храмы не строились по единой схеме. Планы таких святилищ, как храм в Луксоре и особенно храм в Карнаке, были результатом работы многих рук. Каждый царь, когда честолюбие разжигало в нем жажду что-нибудь построить, задумывал какое-нибудь новое дополнение к храму фиванского Амона и желал, чтобы его замысел был, если это возможно, лучше всех предыдущих проектов; но лишь немногим было дано завершить задуманный ими труд. Тутмос I воздвиг в Карнаке свой пилон и думал, что этим завершил создание фасада и навсегда определил его вид. Он также начал возводить, но не достроил те великолепные здания, которые должны были примыкать к этому фасаду и соединять этот большой храм с храмом Мут. Аменхотеп III нарушил эту планировку, добавив впереди еще один пилон, а цари XIX династии зашли так далеко, что построили свой гигантский гипостильный зал перед этим пилоном, и фасад, созданный при XVIII династии, оказался в самом центре храма, а входом стал новый (четвертый) пилон, самый большой. Но храм, каким бы невероятным это ни казалось, не был достроен и теперь.

План храма в Луксоре (по Перро – Шипье)

Рамсес III, строя свой маленький храм в честь фиванских богов, выбрал для него такое место, что часть его оказалась перед фасадом большого храма. Если мы учтем, что тогда же подобными постройками были дополнены задняя стена и внутренняя часть храма, то получим некоторое представление о том, какую путаницу представляло собой все это в целом.

Декор храма соответствовал его святому предназначению, то есть был почти полностью религиозным по теме. Стены и столбы, как правило, были расписаны сверху донизу изображениями богов, и яркие краски живописи оживляли своим блеском широкие поверхности здания. Эти рисунки были почти чисто декоративными, а их однообразие почти невероятно. Мы видим царя, стоящего очень прямо и одетого в старинную одежду, и рядом с ним – великих богов храма. Главный бог держит возле его носа знак жизни

; богиня благословляет царя, положив ему руку на плечо; младший бог наблюдает за этим, а Тот, писец богов, записывает «миллионы лет», которые эти божества дарят фараону. Часто встречаются и другие сцены: два бога обнимают монарха или богиня кормит его грудью.

Бог Сет учит царя Тутмоса III стрелять из лука (Карнак. L. D., iii. 36 b)

Гор и Сет, боги войны, учат царя стрелять из лука, или же монарх стоит в позе просителя перед несколькими одинаковыми богами, которые сидят на тронах в два ряда – один над другим – и все совершенно одинаковы; или же эти божественные куклы сами двумя длинными рядами подходят к фараону, чтобы поблагодарить его за этот «прекрасный памятник». Что эти рельефы были чисто декоративными и служили лишь одной цели – оживить своими яркими красками обширные голые поверхности стен и столбов, мы видим по тому, что они повторяются на соответствующих участках здания, причем там они все повернуты в противоположную сторону ради симметрии.