Жизнь в розовом свете

Бояджиева Мила

– Баста! Всему на свете приходит конец. Особенно непостоянны смуглые темпераментные брюнетки и карточная фортуна. Нельзя злоупотреблять их симпатией.
– Блондин стряхнул приятное оцепенение и вернулся в номер.

Достал дорожную сумку, аккуратно разложил пластиковый пакет и сунул в неё смокинг, снял с вешалки единственную оставшуюся в шкафу вещь - светлый, мешковатый костюм, бросил, чтобы не забыть на стол шляпу.

– Гуд бай, май лав, гуд бай...
– промурлыкал постоялец фразу известной песенки, возрожденной в репертуаре Рога Сильвера, собираясь натянуть брюки. В это

мгновение приятную тишину южной ночи нарушил шум раздраженных голосов. Что-то заскрипело, рухнуло за стеной, на террасе упал деревянный шезлонг - и в комнате появилась незнакомка.

– Умоляю! Не впускайте его сюда! Он убьет нас!
– Она быстро закрыла балконную дверь, запахнула шторы и прислонилась спиной к синему бархату.

На сероглазой брюнетке, причесанной как героиня в фильме Конколы "Казино" или наркоманка в "криминальном чтиве", сыгранная Умой Турман, переливалось лунным серебром тонкое трикотажное платье.

– Но ведь я здесь вовсе не при чем, леди.
– Блондин не торопясь застегнул брюки, кивнул на дверь: - В коридоре дежурная, она вызовет администратора или детектива.

– Боже сохрани!
– Сжала ладошки брюнетка, тряхнув блестящей смоляной челкой. Ее ноготки, в тон терракотовой помаде не выглядели настоящими, как и брилльянты в ушах.
– Мое имя очень известно. Я не хочу скандала.

– Но у меня тоже нет желания мелькать в уголовной хронике. Справившись с рубашкой, мужчина протянул перед собой руки.
– Судите сами я не Чак Норрис. К тому же - вас, кажется, никто не преследует.

Оба прислушались. За балконной дверью, ничем не обеспокоенные, продолжали концерт цикады.

– Поверьте мне, этот мерзавец способен на любую подлость. О, меня некому защитить.

– Мафия, мэм?
– поинтерисовался мужчина, закрыв сумку и одев пиджак. Прошу прощения - мне пора.
– Он распахнул дверь, не дожидаясь ответа.

– Умоляю!
– Девушка сделала два шага к нему и посмотрела прямо в глаза. В их прозрачной глубине светилась такая нежность и беззащитность, что рука мужчины, одевающая шляпу, на секунду замерла.

– Умоляю, проводите меня к машине. Я не отважусь пройти одна до стоянки. Выстрел в спину...
– Она опустила ресницы и по щекам покатились блестящие алмазные слезы. Задерживаясь на круглом подбородке, капли падали в глубокое декольте. Вслед за ними скользнул и взгляд блондина.

– Увы, мисс, я не любитель острых ощущений. Ждите здесь, я пришлю детектива.

Девушка покачнулась. Чтобы не упасть, она вцепилась слабеющими руками в лацканы шелкового пиджака.
– У меня от рождения слабое сердце...

Держа в объятиях незнакомку, блондин с тоской поглядывал на ждущую его сумку и лихорадочно соображал, как ему поступить.

– О'кей, - наконец сказал он.
– Я провожу вас. Только постараемся прошмыгнуть через вестибюль незаметно. Вы ведь кажется знаете здесь все ходы и выходы. Красивой девушке иногда следует стать невидимой.

Незнакомка молча кивнула, уронив с очаровательного подбородка последнюю слезу.

Они спустились по смотровой леснице и по пустым коридорам с ресторанными запахами вышли на хозяйственный двор.

–

Бежим!
– Девушка взяла своего спутника под руку.
– Моя машина за теми кустами.

Выехав на идущее вдоль моря шоссе, Ненси засмеялась: - А нам удалось удрать! Ох, как же мне хочется оставить его в дураках! Наглый, самодовольный тип! Почему мне попадаются одни мерзавцы?
– она благодарно посмотрела на своего спасителя и тихо сказала: - Вы единственный мужчина, которого хочется поцеловать.
– Девушака по-дружески чмокнула его в щеку, обдав запахом волнующих духов.
– Благодарю.

– Не стоит. Драться я бы все равно не стал.

– Вы кришнант или христианин?
– усмехнулась Ненси.

– Хуже - я пленник иных страстей.

– И все же вы спасли меня. Могу быть чем-то полезной, пленник? Куда вас отвезти - на вокзал или в аэропорт? Я просто обожаю мчаться по ночному шоссе! А ради вас готова на все.

– Это уж слишком щедрая благодарность за удачу оказаться на вашем пути.
– Уклонился от прямого ответа пассажир.

– Мне бы хотелось усилить кайф... Не бойся, - Ненси снова засмеялась.
– Я не собираюсь хрустеть поп-корном или курить травку. Можно? склонившись, она включила магнитофон.
– Любимая музыка - лучший наркотик.

– Ох...
– мужчина скривился, как от зубной боли, услышав шлягер Рона.
– А я-то идиот, надеялся, что меня не узнали меня...

Он снял шляпу, спрятал в карман массивные очки.
– Наивный маскарад.

– Неужели ты надеялся остаться неузнанным в этой стране, суперстар?

– Два дня мне это удавалось. Я не плохо отдохнул. Правда - избегал женщин. Они фантастически проницательны.

– Увы, я поняла, что ты - Рон, лишь когда мы свернули к морю и страх немного прошел. И то поначалу решила, что у меня глюки... Ведь я частенько мечтала о тебе. Как, впрочем, все женщины на этом побережье.

– И в Европе, дорогая. Но мы проскочили несколько мотелей. Завтра вечером я официально со всей своей свитой появлюсь в "Плазе", а пока хорошо бы отоспаться в тихой норе. Как понимаешь, мне позарез необходимо, что бы портье был подслеповат и нем, как рыба, а комната запиралась на хороший замок.

Ненси ударила себя ладонью в грудь: - Ты нашел и портье и комнату! Не окажите ли честь, мистер Сильвер, провести остаток ночи под моим кровом?

...Через час они сидели у воды, бросая в легкую волну камешки. Купание нагишом - особое удовольствие. Ночное море для двоих - это уже праздник гурманов. А здесь резвились знатоки, умеющие ценить тонкие наслаждения.

Звезд было много, слишком много. Те, что на воде, рассыпались брызгами, кружили каруселью вокруг тел, то взмывая ввысь фейерверком, то обрушиваясь сверкающим звездопадом. О звездах пел волшебный голос Сильвера, доносившийся из магнитофона.

– Я всегда буду помнить эту ночь. Она навсегда останется в моей памяти как самый дорогой сувенир.
– Ненси вытянулась на полотенце, подставив осыпанное каплями тело лунному свету.
– Я вообще верю во всякую романтическую чепуху, но умерла бы от смеха, если бы кто-то сказал, что мне предстоит провести ночь с самим Роном!