Жизнь в зеленом цвете - 4
Шрифт:
Чудная трава.
Билл скользил губами по телу Гарри; поцелуи были невесомыми, а касания языка - нарочито сильными, с нажимом. Контраст сводил с ума, заставлял выгибаться, просить, бессвязно стонать… губы Билла обхватили член Гарри. Горячая влажность, движения ловкого языка - такие же медленные, нежные, мучительные… Гарри погрузил руку в густые длинные рыжие волосы, растрепав аккуратный конский хвост, и притянул к себе ближе. Билл не противился, принимая в себя Гарри так глубоко, как мог.
Когда палец Билла начал осторожно, чтобы не причинить ни малейшей боли, протискиваться через кольцо мышц, Гарри напрягся. Он помнил прошлый раз - боль, страх, грубое вторжение, темноту - снаружи, под веками.
Но сейчас было светло,
– Ты уверен?
– Билл захватил губами мочку Гарри, и последнему стало совершенно всё равно, уверен он там в чём-то или нет, лишь бы Билл сделал так ещё раз.
– Да, - выдохнул Гарри сквозь зубы.
«Не сейчас - значит, никогда».
– Пожалуйста…
Билл лизнул нежное местечко под ухом Гарри - там обычно чешут кошек - и аккуратно развёл его колени в сторону. Сильные руки приподняли бёдра Гарри; очень хотелось зажмуриться, а ещё лучше, оттолкнуть Билла и убежать - боль, боль, боль, паника; доверие, любовь крошатся осколками и ранят… Гарри заставил себя смотреть на небо. Только на небо. На свет, на чистоту, на спокойствие. И запоминать, как это бывает: нежно. Без боли. До слёз нежно, и Гарри всё-таки заплакал, позволяя той ночи в доме Мартина вытекать из него горьким субстратом - пусть все остальные думают, что это просто слёзы; Гарри знал, что это уходят кошмары, стекают на траву и частью впитываются в землю, частью оседают росой. Боль перегорала, страх таял - оказывается, он сидел в груди огромной ледяной глыбой и хотел заморозить изнутри, но Гарри ухитрился его обмануть, вот так-то.
Тепло в груди разрасталось, превращалось в жар - сначала приятный, а потом жгучий. Билл согнул Гарри почти пополам, обнимая, крепко прижимая к себе и целуя лоб, виски, щёки, пересохшие губы, шепча, какой Гарри красивый, какой замечательный, какой притягательный, как будто в нём горит огонь, и все летят на этот огонь, все, кто видит его глаза, губы, волосы; какой он хрупкий, как хочется его защитить от всего, что только может угрожать, какой он сладкий, самый лучший, самый-самый…
Гарри застонал в голос и вжался в Билла напряжённым членом, нывшим, требовавшим внимания; одного касания было достаточно, чтобы Гарри с громким криком выплеснулся на их тела и траву вокруг, смятую, придавленную их телами - шумевшие над головами ветки дерева замедлили своё движение, звуки распались на множество отдельных мелких-мелких фрагментов, на которые, наверно, в обычном состоянии никогда не разделить птичье пение или шелест листвы, и каждая клеточка Гарри взлетала к седьмым небесам, чтобы вернуться полной ленивой неги и обжигающего удовольствия одновременно. Билл двинул бёдрами ещё пару раз, входя в Гарри до предела, и тихо, сдавленно застонал, расслабляясь.
Какое-то время они молча сидели в обнимку под деревом, голые, в сперме, потные и абсолютно счастливые.
– Гарри, Билл, ау!
– Рон, похоже, бродил по саду в их поисках.
– Обед сейчас будет, вы где там пропадаете?
Они успели вовремя одеться; Билл очистил обоих заклинанием, но запах всё ещё висел в воздухе и льнул к их телам, дискомфорт в растянутых мышцах заметно влиял на до того беспроблемную походку Гарри, глаза Билла были всё ещё слегка затуманены дымкой оргазма, и Гарри был уверен, что ничего не поняли миссис и мистер Уизли и Джинни (хотя насчёт последней у Гарри тоже имелись некоторые сомнения), а остальным всё было ясно, но они тактично промолчали и сделали вид, что Гарри и Билл исключительно катались на мётлах и ничем больше не занимались (ну-у, хотя если понимать слово метла в том смысле,
Всю эту неделю мистер Уизли и Перси пропадали на работе с утра до вечера; приходили бледные, усталые и измученные.
– Вы не представляете, какой у нас там кошмар, - повествовал за ужином Перси с усталой улыбкой умудренного жизненным опытом старика.
– К нам каждым день приходят Вопиллеры, и часть времени мы вынуждены тушить пожары вместо того, чтобы заниматься делом.
– А зачем они шлют вам Вопиллеры?
– не поняла Джинни.
– Требуют компенсации за пострадавшее на матче имущество, - объяснил Перси.
– Как будто это Министерство устроило этот отвратительный демарш остатков последователей Сами-Знаете-Кого!
– Ну, надо же людям на кого-то свалить все шишки, - разумно заметил Рон.
– Так что наберись терпения, Персик.
Перси насупился и принялся без энтузиазма ковырять цветную капусту на своей тарелке. Мистер Уизли явился через десять минут; под глазами у него залегли тёмные круги.
– Доигрались, - сказал он мрачно вместо приветствия, усаживаясь за стол.
– Рита Скитер копала всё это время и выяснила наконец что-то о пропаже Берты Джоркинс.
На лицах окружающих отразилось недоумение.
– Это сотрудница Министерства, - пояснил мистер Уизли.
– Она уже давно пропала, уехала в отпуск куда-то в Албанию и не вернулась. Я всё говорил Краучу, что пора отправлять кого-нибудь на её поиски, но все были так заняты с чемпионатом… теперь на Министерство выльется очередной ушат де…
– Артур, здесь дети!
– предостерегающе напомнила миссис Уизли.
– Ах, да, - спохватился мистер Уизли.
– И Краучу ещё повезло, что Скитер ничего не пронюхала о Винки. Какой скандал был бы: домовой эльф работника министерства пойман с палочкой, создавшей Чёрную Метку!
Мистер Уизли сердито замолчал и принялся есть, надёжно испортив настроение всем остальным.
Гарри встал из-за стола - ему не хотелось вместе со всеми сидеть и печалиться о том, что напишет в «Пророк» какая-то там Скитер; он искренне считал, что проблемы Министерства - это проблемы Министерства, и его они беспокоить не должны.
– Гарри, куда ты?
– бдительно осведомилась миссис Уизли.
– Через пятнадцать минут я принесу десерт…
– Спасибо, миссис Уизли, я сыт, - Гарри старательно растянул губы в улыбке.
– Пойду соберу вещи, завтра в Хогвартс.
– Конечно, дорогой, иди, - уступила миссис Уизли; она никогда не могла устоять, если ей демонстрировали разумное поведение и правильные поступки. На притворство Гарри был горазд, да этого умения и не требовалось много, чтобы воздействовать на миссис Уизли. С Дурслями было куда как сложнее, потому что те знали: от его поведения в нём ничего не изменится, он был, есть и будет «ненормальным». Среди волшебников быть с виду хорошим мальчиком было много проще.
Десять минут Гарри и вправду потратил на ревизию сундука; но поскольку всё было тщательно уложено туда ещё позавчера вечером, ему оставалось только убедиться, что флакончики с ингредиентами для зелий не разобьются при транспортировке, что рубашки сложены более-менее аккуратно, и ни одна книга не завалялась в углу комнаты, перепутавшись с учебниками Фреда и Джорджа. Близнецы, как обычно, намеревались собираться в последний момент, называя это «высокой наукой раздолбайства»; Гарри же полагал эту их манеру жить совершенно очаровательным особым видом искусства, но сам так поступать не собирался - его нервировало, когда не было предусмотрено то, что могло быть предусмотрено; жизнь в Слизерине научила его тщательной проработке всех действий.