Жизнь в зеленом цвете - 7
Шрифт:
– Для начала его надо открыть, - Гарри задумчиво взглянул на медальон в своей руке.
– Правда, Кричер так и не смог этого сделать…
– Но ведь ты его уже открывал, когда он был замаскирован, - напомнил Джордж.
– Ага. И это наводит меня на идею… - Гарри опустился на колени и положил медальон на ковёр.
– Кевин, иди сюда. Будь готов ударить, когда он откроется. Готов?
– Готов.
– Отлично. Откройся!
Приказ на серпентарго подействовал безотказно; медальон распахнулся, и в обеих его половинках отразился тусклый магический свет подземелий - не в золотых узорчатых пластинах, как можно было
Он откинулся назад, чтобы его не зацепило случайно мечом. Кевин медлил, и Гарри резко сказал:
– Кевин, бей!
Кевин поднял меч; тонкие пальцы на рукояти побелели.
– Он же живой… я не знал, что он такой…
– В каком-то смысле они все живые. Бей же!
– Ему будет больно, - зачарованно сказал Кевин, продолжая смотреть в немигающие карие глаза.
– Ему нечем чувствовать боль… Кевин, бей немедленно!
– холодок опасности прошил позвоночник Гарри сверху донизу.
– Я видел твоё сердце, и оно принадлежит мне, - холодный шипящий голос медальона заставил Гарри вздрогнуть; Фред и Джордж, схватившие было Кевина за плечи, отпрянули - на их ладонях вздувались волдыри ожогов.
– Ты одинок. Твой брат мёртв, и ты стал никому не нужен.
– Не слушай его!
– Гарри попытался захлопнуть медальон, но всё, чего он сумел добиться - это такие же ожоги, как и у близнецов.
– Не смотри ему в глаза!
– Я знаю все твои страхи, - хоркрукс плёл паутину лжи и правды, окутывая ею завороженного Кевина.
– Я знаю все твои мечты… они отражены в твоих глазах. Когда ты смотришь на Гарри Поттера, ты боишься, что на следующий день он не улыбнётся тебе, просыпаясь. Ты боишься, что он бросит тебя… такой похожий на Седрика, которого ты боготворил, такой храбрый и могущественный - как герой из древних легенд… Ты боишься, что он так же оставит тебя, и ты не сможешь повлиять на это. Сирота, принятый родственниками из милости, вечно младший, вечно слабый… один, снова один, как в эти два года после смерти Седрика, когда на тебя почти перестали обращать внимание…
– Кевин, БЕЙ!
– голос срывался от слишком громкого крика.
– Бей, немедленно!
Руки Кевина дрожали, но меч не клонился к пушистому зелёно-серебряному ковру.
Из медальона гротесным пузырём появился Гарри - точно такой же, как тот, что был в полуметре от хоркрукса. Полупрозрачная фигура шагнула наружу, обретая окончательные цвет и форму, и остановилась перед Кевином; поднятый меч пронизывал её насквозь, не причиняя никакого вреда.
– На самом деле, - насмешливо сказал Гарри-Риддл - более прекрасный и ужасающий, чем Гарри мог когда-либо стать, - ты мне не нужен. И никогда не был нужен. Занимательная маленькая игрушка… но игрушки рано или поздно надоедают, - он снисходительно потрепал Кевина по щеке.
– Я просто устал от заботы о бесхозном ребёнке. Ничего личного, малыш. Во всём, что я тебе когда-либо говорил, никогда не было ничего личного.
Не существовало заклинания, которое могло бы защитить чужой разум; только владелец последнего мог отбить вторжение, но Кевин не был обучен и зачаткам окклюменции. И небрежные лживые речи, вязкие, спокойные, как свежий мёд, душили его, облепляли со всех сторон, растекались по его венам, как яд.
– Интересно было видеть, как ты привязываешься ко мне, - продолжал
– Честно говоря, это было смешно. Неужели ты и вправду думал, что можешь хоть для кого-нибудь не быть обузой?
– КЕВИН!!
– Гарри схватил Кевина за плечо; плоть зашипела, обгорая, запах палёного мяса растёкся по комнате.
– Кевин, я люблю тебя! Ударь его мечом! Пожалуйста, Кевин!
Кевин перевёл взгляд на настоящего Гарри; зрачки тёмно-серых глаз были расширены и неподвижны, и на миг Гарри показалось, что в них блеснула алая искра.
Кевин закусил губу, с усилием поднял меч и с силой опустил его на медальон.
Лже-Гарри растаял в воздухе мгновенно - сигаретный дым уносится ветром медленней; всего один удар меча - слабый, неверный удар - заставил медальон распадаться на плавящиеся, дымящиеся куски, корчащиеся, словно в агонии. Мучительный долгий крик постепенно утих; и Гарри показалось, что прошла целая вечность, прежде чем умирающая частичка души Вольдеморта замолкла, и Кевин, разжав ладони, выронил меч.
– Ковёр придётся менять, - прервал тишину Фред.
– Этот прожжён ни к чёрту, - добавил Джордж.
Эти реплики были настолько неожиданны, что Гарри улыбнулся, несмотря на дикую боль в правой ладони.
– Кевин, ты не намажешь нам троим руки лечебной мазью?
– мягко спросил он.
– Боюсь, левой рукой мне будет неудобно это сделать…
Кевин прерывисто вздохнул и с плачем вцепился в Гарри, спрятав лицо в его пушистом зелёном свитере.
Получасом позже ожоги были намазаны лекарством, а Кевин, всё ещё вздрагивающий в судорожном плаче, напоен успокаивающим зельем и уложен спать.
– Я почти не справился, - всхлипывал он тихо, с неожиданной силой сжимая ладонь Гарри.
– Я ему п-поверил…
– Он лгал, - спокойно сказал Гарри и коснулся губами лба Кевина.
– Ты отлично справился, орлёнок. Я не смог бы лучше.
Страшно подумать, какие страхи и мечты Риддл мог рассмотреть в душе Гарри Поттера. Вероятно, после подобного шоу оставалось бы только ткнуть мечом в самого себя - что, при должном наличии необученности в обращении с холодным оружием, совсем несложно.
– Я же… я же не обуза для тебя, Гарри?
– Разумеется, нет, - обиженно сказал Гарри.
– Я люблю тебя, Кевин. Я не мог бы пожелать себе лучшего брата, честно.
– Правда?
– Правда, - Гарри скользнул кончиками пальцев обожжённой руки по спутанным каштановым прядям; Кевин, зажмурившись, потянулся вслед ласкающей ладони.
Быть может, лучше было бы всё же, если бы Кевин затаил обиду, но не научился убивать.
– Спокойной ночи, солнышко, - шепнул Гарри.
– Так говорила тётя Сесилия, - сонно пробормотал Кевин; в успокаивающем зелье был и снотворный компонент.
– Она всегда укладывала меня спать и так говорила, только последние два года так не делала, потому что я уже большой мальчик…
– Но тебе ведь нравится, когда так говорят?
– Да, - признался Кевин и широко зевнул.
– Я тоже люблю тебя, Гарри. Очень-очень.
Гарри задумался над ответом, но Кевин уже спал. Во сне пальцы, стискивавшие здоровую руку Гарри, разжались; едва заметная морщинка на лбу разгладилась, сжатые губы слегка разомкнулись. Гарри осторожно встал, задёрнул полог и бесшумно вышел из спальни в гостиную.
– Заснул?
– Фред, придирчиво изучавший свои заживающие ожоги, поднял голову.