Жизнь вдребезги

Утгер Майкл

— Зря вы нарушаете законы, шериф! — догнала его реплика бродяги, когда он ухватился за дверную ручку. — Мой адвокат Генри Флейшер, и я требую его присутствия.

Имя адвоката остановило шерифа, когда дверь уже приоткрылась. Он медленно повернул назад голову и неожиданно рассмеялся.

Арестованный молча смотрел на дергающееся желе в мундире и домашних туфлях. Когда ему это зрелище надоело, он Повернулся к сержанту и повелительным тоном сказал: — Возьмите телефонный справочник, найдите телефон Генри Флейшера и, когда вас с ним соединят,

передайте мне трубку. Я имею право на один звонок!

Сержант взглянул на шефа. Смех оборвался. Секунду шериф думал, затем кивнул головой. В поисках телефона знамени того адвоката сержант обливался потом.

— Может быть сразу в «Белый дом» звякнуть? — хрипло спросил шериф.

— Звякнем, если Флейшера не застанем дома.

Наконец, телефон был найден, и тол стые пальцы полицейского начали крутит диск. Этот скрежет слышали все.

— Это дом адвоката Генри Флейшера? Вас беспокоят из участка Розамонда. Полицейского участка. Тут у нас один псих требует, чтобы его соединили с мистером Флейшером, будто тот представляет его интересы. — Долговязый бродяга в военной куртке… Да, сэр.

Сержант протянул трубку задержанному. Тот неторопливо подошел к стойке, за которой находился стол дежурного, и взял протянутую трубку.

— Это я, Генри… Черт его знает, Розамонд какой-то. Дорога к национальному парку в горы. Северо-восточное шоссе через Пассадину. Миль тридцать, сорок. Жду!

Трубка медленно опустилась на рычаг.

— А теперь я хотел бы поспать. У вас есть приличная камера с кроватью?

— У нас лавки — извинялся сержант, — но я могу принести пару мешков с соломой из сарая.

— Меня это устроит.

Шериф хотел вмешаться, но в эту секунду входная дверь распахнулась, и вместе с ветром влетела дама в белом длинном платье, с белым песцом на шее и белыми, то ли седыми, то ли высветленными волосами. С первого взгляда она производила неизгладимое впечатление, но спустя минуту ее не спасал и ошеломляющий аромат терпких духов, и слетающий, словно пыльца, при каждом резком движении, слой белой пудры. Дама напоминала клюкву в сахаре, а после первых же слов стало ясно, что это не сахар, а гашеная известь.

— Где он?

Шериф выступил вперед и указал пальцем на задержанного. — Вы пьяны, шериф! Тот был крас] крепок, силен… Где он? Его зовут Хурх Кастильо. Я требую, чтобы его задержи арестовали и запрятали за решетку. тому же он украл у меня кольцо с руб ном1 Ну ищите же его, шериф!

Дама топнула каблучком белой туфли золотой пряяской. Шериф перевел взгл на задержанного.

— А ты кто?

— Попутчик. Жеребец этой мумии с гласился подбросить меня до Лос-Анджелеса. Я просил его не гнать слишком бы тро, и он выполнил мою просьбу. Нас н гнали, а потом у нас лопнуло колесо. Me сиканец упорхнул, а я остался!

— Какой еще жеребец! — взбесила дама.

— Ваш, мадам. Любовь такого жереб] дорого стоит, а вы хотите вернуть опл, ту. Это месть за его свободолюбие. Своб да мустангов не измеряется деньгам

она стоит дороже рубинов и машин. Же] щины с вашим опытом обычно знают «этом!

— Что он себе позволяет? Ублюдо Мерзавец! Арестуйте его! — Он уже арестован, мэм! — спокойно ответил шериф и кивнул сержанту.

Бродягу повели в подвал, где размещались две камеры. Там было сыро и темно. Но он так устал, что не замечал недостатков. В последствии сержант принес мешки с соломой, но арестант уже спал.

Шерифу понадобилось немало времени, чтобы избавиться от экстравагантной миллионерши. Но отдохнуть ему так и не дали.

В участок заявился человек с очень уверенными манерами. Он был высок, полон, носил старомодный котелок, длинный плащ и галстук-бабочку. У него было умное лицо, влажные черные глаза и небольшая бородка.

Он окинул помещение сочувственным взглядом и приказал:

— Эй, толстячок, укажи-ка мне на дверь, где прозябает твой начальник. Я хочу потолковать с ним о его плачевном будущем.

Сержант вышел из-за стойки и направился к кабинету шерифа. Его стук напоминал мышиный скреб. Пришелец в котелке подвинул сержанта в сторону и легонько толкнул дверь ногой. Шериф прикладывал мокрое полотенц к голове.

Зачем же ты себя до этого доводихш Говард! — громогласно заявил адвокат, за нимая своим весом основное пространств полицейской конуры. Оставаясь с отвис шей губой, сержант прикрыл за вошедши] дверь.

Шериф поднялся с кресла и покача, больной головой.

— Чертовщина какая-то! Что творите. на белом свете. Самый высокооплачивае мый и квалифицированный адвокат тихоо кеанского побережья, чья консультаци. стоит моего годового жалования, спеши " среди ночи за полсотни миль вытаскиват из каталажки бродягу. Нонсенс! Идиотизм.

— В том, что ты получаешь нищенско жалование, Говард, виноват не Санта-Клаус, а твоя алчность. Мог бы мирно возглавлять отдел по борьбе с наркотиками, но ты решил, что продавать их выгоднее, чем бороться с реализацией этого зелья. Результат налицо! Что касается моего клиента, то он — миллионер со странностями.

— Это ты перегибаешь палку. Генри Выправка у твоего клиента на миллион не тянет. Пятнадцать лет в полиции меня чему-то, да научили.

Генри Флейшер смог сделать только один шаг и уперся в стол шерифа. Испробовав на прочность стул с протертым сидением, адвокат сел на видавший виды предмет мебели и, убедившись, что тот под ним не развалится, продолжил:

— Время позднее, Говард. Я понимаю, что тебе льстит быть здесь хозяином и видеть меня в роли просителя. Но я уверен, что у тебя нет ничего серьезного на моего клиента?

— Ха! Старая лиса! Ну ты хитрец. Генри! Если бы ты был в этом уверен, ты не поехал бы сюда, а подозвал меня к телефону. Ты, как никто другой, знаешь свое влияние, и копы с тобой считаются. Но ты не стал со мной говорить. Ты приехал? Значит, твой парень любит отмачивать фокусы?

— Неужели тебе не хочется спать, Говард?