Жизнь взаймы
Шрифт:
Он с удивлением обнаружил, что начинает думать как-то по-другому, более мощно и продуктивно. Когда Паленый жил на свалке, его мысли были скудны и однообразны: как бы заработать какую-то копейку и где взять лист жести или кусок толя, чтобы накрыть проржавевшую насквозь крышу своего жилища.
Теперь же Паленый, анализируя ситуацию, сложившуюся вокруг семьи Князевых, оперировал такими соображениями и категориями, о которых совсем недавно не имел ни малейшего понятия. Откуда все это? Данный вопрос ставил его в тупик.
Незнакомые слова сами
И только все, что касалось бизнеса, казалось ему китайской грамотой. Конечно, в принципе он понимал, как и при помощи чего движется эта сложная машина. Но не более того. Все остальное было для него темным лесом.
Поэтому Паленый старался избегать разговоров на эту тему, как ни старалась Анна Григорьевна переломить ситуацию и вызвать в нем интерес к работе фирмы. Он по-прежнему прикидывался заторможенным и отделывался общими фразами.
Когда Тимошкин ушел, он сел за компьютер. Его приобрели по просьбе Паленого, что сильно порадовало Анну Григорьевну.
Он не стал задумываться над тем, почему ей было по душе его желание приобщиться к достижениям современной цивилизации. Паленый все больше и больше убеждался в том, что женская логика – это непаханое поле, и ему вовсе не улыбалась безнадежная перспектива выступать в роли очередного оратая. В данный момент его интересовали совсем другие вещи.
Включившись в программу, он довольно хмыкнул – кто-то пытался взломать файл, на котором хранились материалы, касающиеся нападения бандитов. И не только.
Едва компьютер был установлен и подключен к сети, Паленый сразу же все, что можно, закодировал. Так что теперь посторонние не могли снять информацию, которая копилась на электронных носителях, не зная шифров.
И снова он удивлялся, откуда у него такие знания по части профессиональной работы на компьютере…
Паленый понял, что компьютер включала Анна Григорьевна. Кроме нее и Маргоши, никто не заходил в его комнату. Но Маргоша вообще сторонилась всякой техники, в том числе и бытовой; она даже боялась включать посудомоечную машину.
Значит, Анна… Что ей было нужно?
Домыслить он не успел. Анна Григорьевна появилась в его комнате собственной персоной. Паленый едва успел переключиться на Интернет, чтобы она не увидела, кто фигурирует на экране монитора. Там как раз появилась первая страница досье на Щурова.
– Доброе утро, – сказала Анна Григорьевна и присела сбоку от стола, на котором находился компьютер.
– Доброе… – неприязненно буркнул Паленый, который в этот момент ругал себя на все заставки за то, что не закрыл комнату на ключ.
Она словно и не заметила его дурного настроения. В руках Анна Григорьевна держала обычную картонную папку без надписи.
– Мне бы не хотелось, чтобы между нами были какие-то недомолвки, – сказала она необычно мягким голосом. – Посмотри…
Анна Григорьевна положила папку перед Паленым. Он машинально открыл ее… и увидел фотоснимок Есесеича! Старый бомж был сфотографирован на пороге своей халупы. Он смотрел исподлобья, а на его лице застыла кривая недоверчивая улыбка.
– Ну и что? – стараясь быть спокойным, спросил Паленый.
– Я была уверена, что ты догадаешься, зачем мне понадобилось расспрашивать о том, где тебе делали пластическую операцию…
Паленый промолчал. Он внутренне сжался, ожидая продолжения давно назревшего разговора.
– Я дала задание знакомому частному детективу, и он весьма добросовестно выполнил свою работу, – между тем продолжала Анна Григорьевна.
– Теперь ты довольна? – резче, чем следовало бы, спросил Паленый.
– Не сердись… В этом нет ничего зазорного. Мне до сих пор не дает покоя история с твоим странным исчезновением. Теперь, после всех событий, я начинаю думать, что авария, в которую ты попал, не случайна. В чем я почти убедилась, когда прочитала отчет детектива.
– И что ты там вычитала? – Паленый демонстративно закрыл папку.
– То, что твое возвращение – настоящее чудо.
Анна Григорьевна не сводила с него глаз, и Паленый чувствовал себя очень неуютно. Он был словно в перекрестье прицела винтовки снайпера, и ему хотелось, чтобы этот разговор закончился как можно быстрее.
– Чудес в жизни не бывает, – ответил Паленый. – Есть судьба. И все, что к ней прилагается. В том числе и страдания. Я эту чашу испил до дна. А может, и нет. Кто знает.
– Бедный… – Анна Григорьевна быстрым движением нежно погладила его по щеке.
И тут же, смутившись спонтанного порыва, быстро отдернула руку.
– Не нужно меня жалеть, – грубо сказал Паленый. – Я всего лишь использовал свой шанс.
Фраза явно была двусмысленной, и сказал ее Паленый не просто так. Он хотел посмотреть на реакцию Анны Григорьевны. Кроме того, грубость Паленого происходила из замешательства – он не ожидал от нее таких телячьих нежностей. С чего бы?
Но Анна Григорьевна не поддалась на уловку Паленого. Она смотрела на него с состраданием, и в ее взгляде не было ничего такого, что вызывало бы противодействие с его стороны.
Что это с ней? – удивленно подумал Паленый. Такой Анну Григорьевну он еще не видел. Или она и впрямь поверила, что перед нею настоящий Князев?
Нет, это невозможно! Хотя…
По бумагам – Паленому даже не нужно было заглядывать в папку – все выходило на то, что безвестный бомж со свалки и впрямь мог быть Князевым. Точную дату появления Паленого на свалке не раскопал бы даже гениальный сыщик. Паленый и сам ее не помнил.
К тому же, похитители, превратившиеся в убийц, могли некоторое время держать Князева взаперти, добиваясь, чтобы он выдал какие-нибудь коммерческие тайны, вспомнил Паленый синяки и ссадины на лице покойника.