Жизнь взаймы
Шрифт:
– Нет. Там вольнонаемные люди. Но с оружием!
– Не будь наивной, – поморщился Паленый. – Их разоружат в два счета. Вспомни, кто на нас напал. Это профи. Тот, кто их спустил с цепи, наймет еще столько же и тоже людей бывалых. Так что в этом плане у нас нулевые шансы.
– Но тогда офис придется отдать за долги…
– Кто в этом сомневается? Причем, по бросовой цене. Ведь такое здание стоит намного дороже тех денег, что тебе предлагают для погашения кредита. Не так ли?
– Так.
– Вот видишь, как ловко тебя пытаются обуть.
– Неужели
– Замешан в этой афере? – закончил ее мысль Паленый. – Не знаю. Можно только предполагать. Ты больше его знаешь, чем я. Но – не пойман, не вор. Его причастность к нашим бедам еще нужно доказать.
– В таком случае мне нужно ехать в Москву, – поднимаясь, решительно сказала Анна Григорьевна. – Там у меня есть друзья. Надеюсь, они помогут.
– Разумно, – одобрил Паленый.
И мысленно порадовался – если она на некоторое время уедет из города, у него будут развязаны руки. Не нужно будет думать, как ее защитить и каким образом ускользнуть из-под бдительного надзора.
В случае отъезда Анны Григорьевны он станет в доме главным, а значит, охрана будет подчиняться ему беспрекословно.
– Надо срочно усилить охрану складов, – сказал Паленый уже в спину Анне Григорьевне, которая направилась к выходу.
– Я распоряжусь, – сухо ответила она и скрылась за дверью.
Паленый некоторое время смотрел ей вслед со странным томлением в груди. А затем перевел взгляд на стол. Папку с отчетом частного детектива Анна Григорьевна забыла. Или оставила намеренно.
Глава 20
Анна Григорьевна улетела вечерним рейсом. Она решила не откладывать поездку на завтра. Ее сопровождали омоновцы; естественно, не из чувства долга перед родиной или бескорыстной любви к своей профессии, а за денежки.
Что ж, сотрудники ОМОН тоже люди и ничто человеческое им не чуждо. В том числе и весомое прибавление к их мизерной зарплате.
Володя, исполняющий обязанности начальника охраны (его шеф все еще лежал в больнице, лечился от сильной контузии), был очень недоволен таким решением своей хозяйки. Он бурчал, не переставая, как старый дед.
Паленый застал его за чисткой пистолета. Обычно охранники, отработав смену, уезжали домой, в город. Но в связи с последними событиями большая часть парней – в основном те, кто еще не обзавелся семьей – оставались ночевать (или дневать) в "чайном" домике.
Это было интересное строение. Его соорудили по проекту заезжего архитектора-китайца благодаря прихоти Князева. Домик в точности повторял какой-то древнекитайский раритет с черепичной крышей, у которой были загнуты кверху края.
Он был полностью деревянным, с полированным тиковым полом и настоящим до-дзё [13] с набором китайских мечей, копий, алебард, топоров, тренажеров и прочих, весьма мудреных, атрибутов, предназначенных для тех, кто изучает искусство боевых единоборств.
Паленый так и не выяснил, занимался Князев кэмпо или нет, но архитектурный изыск в основном использовался для чайных церемоний; это рассказала ему Маргоша. Чаще всего чайный домик был закрыт, но теперь туда принесли надувные матрацы и охранники использовали до-дзё в качестве спальни.
13
До-дзё – зал для медитаций и упражнений в воинских искусствах (яп.)
– Здравствуйте, Александр Игнатьевич, – с почтением сказал Володя, быстро подхватившись на ноги.
После бандитского нападения он сильно зауважал Паленого и стал считать его своим отцом-командиром.
– А где остальные? – спросил Паленый.
Володя сидел на открытой веранде за круглым столиком, на котором были изображены методом инкрустации два огнедышащих китайских дракона.
– В зале. Тренируются.
– Гоняешь?
– Надо. Жирком начали обрастать, а это в нашем деле никуда не годится. Реакция притупляется.
– Их кто-то тренирует или они сами по себе?
– С ними занимается Грива… извините, Гривцов. У него черный пояс по каратэ.
– Посмотрим?
– Почему нет? Один момент…
Володя быстро собрал пистолет, тщательно, с любовью протер его фланелью и спрятал в наплечную кобуру. Видно было, что к оружию он относится с пиететом.
В до-дзё было шумно. В тот момент, когда Паленый и Володя вошли туда, на татами сражались двое – Гривцов и крепкий плотный парень, которого все звали Демид. Паленый не знал, это имя крепыша или прозвище.
Доминировал Гривцов. Он работал мастерски. До поры, до времени Гривцов лишь оборонялся, позволяя Демиду атаковать себя со всех направлений, но, завидев Паленого, провел молниеносную атаку и его противник прилег на татами отдохнуть.
– Хорошая работа, – похвалил Паленый Гривцова. – А не тряхнуть ли и мне стариной? Как насчет спарринга?
Критическим взглядом окинул Паленого с головы до ног, и, не скрывая скепсиса, Гривцов ответил:
– Это опасно, Александр Игнатьевич, если вы забыли. И больно.
– Понятное дело. Но даю слово, что плакать не буду.
– Без обид?
– Так ведь не в шахматы будем играть. Контакт есть контакт.
– Что ж, воля ваша. Я готов.
Паленый быстро переоделся в кимоно Князева, которое наше в одном из шкафов (оказывается, муж Анны Григорьевны все-таки пробовал свои силы в боевых искусствах), и, забинтовав запястья, вышел на татами.
Он еще не знал, как поведет себя в настоящей схватке. Конечно, он много часов провел в тренажерном зале, отрабатывая до автоматизма различные приемы, которые всплывали в его ущербной памяти из каких-то потаенных глубин подсознания.