Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди
Шрифт:
Говорят, что уже спустя час начальник ГУВД Москвы докладывал об этой погоне с перестрелкой самому министру внутренних дел страны Щелокову. Тому чуть плохо не стало: в его вотчине разгуливает вооруженный преступник да еще имеет наглость стрелять средь бела дня! Была дана жесткая команда во что бы то ни стало поймать дерзкого бандита. «Будет сделано!» — взял под козырек столичный начальник и отдал соответствующий приказ своим подчиненным. Во всех местах, где мог появиться Япончик, были устроены засады. Но его не было. А на следующий день прокурору Краснопресненского района от его имени пришло заявление, в котором он давал свою трактовку происшедшим накануне событиям. С его слов выходило, что какие-то неизвестные люди (что они милиционеры — Иваньков не знал, поскольку
В эти же дни популярный певец Полад Бюль-Бюль оглы гастролирует по Казахстану. Гастроли принесут артисту хороший приработок, но здорово подпортят репутацию, поскольку вскоре после них в одной из центральных газет — «Советской культуре» — появится разгромная рецензия на эту поездку. Суть публикации сведется к следующему: певец позволит себе в ущерб официальным выступлениям участвовать в «левых» концертах. Так, объявленные концерты в Целинограде начинались с опозданием на 4–5 (!) часов — и все потому, что певец не успевал вовремя добраться на них с «левых» выступлений. Да и «левые» концерты были из рук вон плохими: один из них длился всего лишь 50 минут, причем артист выступал без оркестра (в поездке его сопровождал Государственный эстрадный оркестр Азербайджанской ССР) и аккомпанировал себе сам, да еще на расстроенном рояле. Просто художественная самодеятельность какая-то! Однако билеты на этот концерт стоили 1 рубль 50 копеек и чистый доход устроителей составил более 500 рублей.
В те дни, когда Бюль-Бюль оглы в поте лица пополнял государственный и свой личный бюджеты, на свет появился новорожденный, которому в недалеком будущем предстоит тоже посвятить себя эстраде. 18 июня в семье военного и домохозяйки родился мальчик, которому счастливые родители дали имя Максим. Фамилия отца новорожденного была Галкин. Спустя четверть века мальчик станет известен всей стране как пародист Максим Галкин.
Что касается вашего покорного слуги, то он в те дни взахлеб рассказывал товарищам по двору свои впечатления от недавней поездки в ГДР. Кроме этого, я продолжал строчить романы. Если на заре своего творчества я увлекался юмористическим жанром (написал книгу «Приключения Пипкина»), то теперь целиком ушел в приключенческую литературу. Будучи ярым индееноманом, я 19 июня приступил к написанию романа про индейцев под названием «Тропою слез». Трудно представить, но 180-страничную тетрадь я исписал за 6 (!) дней. А в перерывах между писаниной я взахлеб слушал песни Аркадия Северного. Кстати, он в те дни записывал свой очередной альбом — вместе с ансамблем «Четыре брата и лопата». На альбоме звучали песни: «Скокарь», «Вернулся я в Одессу», «В Одессе раз в кино…» и др. (Слова последней песни были написаны на музыку Г. Гладкова из фильма «Джентльмены удачи».) Слава Северного гремит по всей стране, за ним буквально охотятся организаторы концертов, чтобы организовать его «чес» по Союзу. Все они идут к приятелю певца Фуксу с просьбой продать его адрес, но тот непреклонен: пленки — пожалуйста, продам, но адрес — дудки! Фукс боялся, что ушлые администраторы переманят Северного, споят его и он навсегда потеряет курицу, несущую золотые яйца.
Тем временем в воскресенье, 20 июня, свой 42-й день рождения отмечал Юрий Визбор. Веселье проходило на квартире актера «Таганки» Вениамина Смехова, на нем присутствовали многие известные барды: С. Никитин, В. Берковский, Д. Сухарев. Вино и водка текли рекой, произносились шутливые тосты, звучали новые и старые песни. Глядя на хмельного и веселого именинника, никто из присутствующих даже не мог предположить, что буквально накануне из-за сильных переживаний на любовном фронте он собирался… покончить с собой. Оказывается, он решил возобновить отношения с одной из своих прошлых подруг, но та прогнала его прочь. Визбор пришел к Смехову чернее тучи и… Впрочем, послушаем рассказ самого В. Смехова:
«Юрий улегся на кровать, замкнул уста… В глазах — такая скорбь, такая тоска… Ни
Я вбежал в ванную, смочил холодной водой полотенце, вернулся к Юре и огрел его прямо по шее, по лицу, по голове… И остановился, в страхе от содеянного. А Юру именно этот шок вернул к жизни — так он потом рассудил…»
В тот же день, 20 июня, в Москве хоронили поэта Константина Богатырева. Ровно два месяца поэт пролежал в больнице, но врачам так и не удалось совершить чудо — Богатырев скончался. Многие были склонны предполагать, что поэта убрал КГБ. Как будет вспоминать А. Сахаров: «Похороны состоялись в Переделкине. Очень много народа, друзей покойного, поэтов и писателей. Была какая-то пронзительная торжественность в этих похоронах в солнечный ясный день. Гроб несли на руках по тропинке среди высокой травы, кругом тоже так много свежей, освещенной солнцем, густо пахнущей летом зелени и полевых цветов. И где-то недалеко — могила Пастернака!..»
Кстати, за день до похорон Богатырева жена Сахарова Елена Боннэр потеряла своего младшего брата — 49-летнего Игоря Алиханова. Будучи капитаном дальнего плавания, он умер от разрыва сердца во время круиза в Бомбее.
На следующий день после похорон поэта-диссидента — 21 июня — в Москве начал свою работу VI съезд писателей СССР. Его почтил своим присутствием весь состав Политбюро во главе с Брежневым. На форум съехались писатели со всей страны, хотя некоторые из светил отечественной литературы это мероприятие проигнорировали: в частности, драматург Леонид Зорин. В своем дневнике по этому поводу он записал следующие строчки:
«Я не ходил на съезд, знал по опыту — скопление властителей дум действует на меня угнетающе. Стоило только представить зал, лица, застывшие в ожидании упоминаний, похвал, осуждения, представить литературных маршалов, вальяжно дарящих свои улыбки, брадатых периферийных писателей, глядящих им вслед с тоской и злобой, услышать искусственные интонации и деревянные голоса, то деланую радость приветствий, то быстрый искательный говорок, увидеть всю эту вереницу творцов миражей и ловцов тиражей, толстых и тонких, измученных, взмокших, уставших от своего маскарада, и, наконец, столы президиума, почтившее форум Политбюро, бессмысленные окаменевшие маски. Нет, не в подым, ни нервов, ни сил…»
В среду, 23 июня, по ЦТ началась демонстрация 5-серийного телевизионного фильма «Красное и черное», снятого Сергеем Герасимовым по роману Стендаля. Фильм стал пропуском в большой кинематограф для молодого актера Николая Еременко, сыгравшего роль Жюльена Сореля. Несмотря на то что за последние шесть лет он успел сняться в нескольких картинах, однако ни одна из них так и не смогла принести актеру вожделенную популярность. И только с выходом «Красного и черного» ситуация резко изменится. То, что начнется сразу после премьеры этого сериала, иначе чем коллективным помешательством девочек-подростков, назвать нельзя. Десятки поклонниц станут круглосуточно дежурить в подъезде, где жил Еременко (на тот момент он был женат, у него родилась дочь Оля), другие, будучи за пределами Москвы, станут присылать ему письма с любовными признаниями, причем многие будут вкладывать конверты локоны своих волос. Короче, началась еременкомания.
В эти же дни отечественное искусство понесло очередную утрату — скончался замечательный актер Виталий Доронин (некролог в «Советской культуре» был опубликован 25 июня). С 1945 по 1951 год Доронин играл в Театре сатиры, где у него было несколько значительных ролей. Однако зритель полюбил его прежде всего за роль веселого деревенского балагура Курочкина в спектакле «Свадьба с приданым» (в 1951 году его перенесли на широкий экран). Куплеты Курочкина («Хвастать, милая, не стану…) в исполнении Доронина в те годы распевала вся страна. Последние 25 лет Доронин работал в Малом театре.