Жизнь
Шрифт:
Пусть так! Я готова быть здесь одна. Без семьи и родных. Я готова на все, лишь бы знать, что там, на другой стороне, Себастьян жив.
Господи, молю тебя, сохрани его! Пусть мой убийца оставит его в живых!..
Голоса. Я слышала мужские голоса. Они звучали все громче. Неразборчивые слова выстукивали болезненными молотками в сознании.
Удары. Их я тоже слышала. Они нечастые и неритмичные. Но звучали все отчетливее с каждым новым разом. Эти звуки будили меня, и я поддалась.
Медленно, чтобы не провоцировать
Кажется, я лежала на полу. Узнала ковер у камина, огонь в котором уже погас. Я еще раз моргнула и тут же поморщилась от боли в виске. Она мешала мне разобрать голоса, звучащие надо мной и понять, что же это за глухие удары, которые доносятся до слуха.
Я увидела несколько пар мужских ботинок. Одни стояли рядом с моим лицом, другие – у дивана, на котором, очевидно, сидел их обладатель.
– Она пришла в себя.
Наконец, разобрала я слова, произнесенные все тем же знакомым голосом.
– Поднимите ее, ребята.
Из горла, охваченного болезненным огнем, вырывался стон, когда мужские руки грубо подхватили меня и усадили на что-то мягкое. Голова слово наполнилась свинцом, и я с трудом ее подняла в попытке осмотреться.
Двое мужчин в черных одеждах стояли напротив. Еще один – третий – сидел на диване на противоположной стороне.
Я зажмурилась, чтобы навести ясность в зрении. Мне удалось увидеть улыбку на смуглом лице. На знакомом лице. На очень знакомом, черт возьми, лице!
– Бенедикт… – осипшим голосом выдала я и снова сморщилась от боли.
Я услышала, как он приблизился под звук все тех же ударов. Они устрашали меня больше, чем этот предатель. Возможно, это неизвестность или панический приступ? Они потрясали меня, и я поняла, что изнываю от необходимости узнать их природу.
– Да, сеньорита, это я. – ухмыльнулся тот. – Но в этой истории я герой второго плана, – говорил мой бывший телохранитель Бенедикт Раблес, останавливаясь рядом. – Главную роль играет другой человек.
Мне плевать, кто убивал ради денег моей семьи. Я хотела знать лишь одно!
– Где… Где Себастьян? – снова прозвучал мой сиплый вопрос и опять боль обожгла гортань.
Я увидела лицо Раблеса совсем рядом. Он снова улыбался и оценивающе смотрел на меня:
– Скоро узнаете, графиня, – и, покачав головой, добавил: – Подпортил я вашу красоту, сеньорита. Красный цвет на коже вам явно не к лицу!
Этот звук ударов теперь внушал смертельный ужас.
– Что с Эскалантом?! – мучительно требовала я ответа, глядя в глаза предателю.
Тот выпрямился и теперь смотрел на меня сверху вниз.
– Ты ведь их слышишь? – кивнул он в сторону, откуда доносились эти жуткие звуки.
Мои руки судорожно сжались в кулаки. Я сглотнула боль, но больше не морщилась. Я впилась взглядом
Но он только шире улыбнулся и переглянулся со своими молчаливыми и незнакомыми мне напарниками. А после снова обратил свой мерзкий взгляд ко мне.
– С удовольствием сообщаю: вы слышите, как мой босс избивает вашего бывшего мужа, несостоявшегося герцога Торегросса…
Дикий вопль прозвучал внутри меня. Он хотел вырваться наружу и оглушить этих преступников. Но я сумела лишь завыть и, собрав так и не восстановившиеся крупицы сил, броситься на предателя.
Раблес резко толкнул меня, и я снова упала на пол. Боль пронзила область затылка и спины. И мрак снова забрал меня к себе.
Боль. Она вновь пульсировала в моем теле, лишая мыслей и чувств. Я тонула в ее бескрайнем, огненном океане. Захлебывалась в волнах агонии, пытаясь выплыть, выкарабкаться… Она забирала меня в плен, обещая сделать слабой и беззащитной, готовой на все, чтобы избавиться от нее.
Но боль просчиталась. Она не увидела во мне отличия от тех, кого уже погубила. Она не знала, что я – невероятно сильный боец. Я смогу выстоять любую муку тела, лишь бы страдания не касались моей израненной души.
У меня был якорь в реальном мире, который придавал сил. Это единственная мысль в затуманенном болью разуме пульсировала не словами, а образом. Я видела Себастьяна. Его улыбку, глаза и ямочку на подбородке. Я карабкалась из пучины видений и муки к нему.
Опять голоса.
Я медленно приходила в себя и даже не пыталась расслышать слов преступников. Я вслушивалась в те звуки, которые пробудили меня в прошлый раз. Их нет. Кажется, его больше не били.
Ужас сжал внутренности, и я открыла глаза, желая видеть только лицо Себастьяна.
Твердый пол, покрытый мягким ковром, уже пропитался моей кровью. Вокруг все те же мужские ботинки разных размеров. Я приподняла голову и осмотрелась.
Боль пронзила теперь оба виска, но я часто заморгала, чтобы прогнать туман. Мерзавцы о чем-то говорили. Я услышала их смех, но слова разобрать не смогла.
Дрожащими руками я уперлась в пол и села. Мои глаза ощупывали гостиную. Я увидела Раблеса, его троих напарников в черных одеждах. Заметила еще одного мужчину стоящего ко мне спиной и беседующего с незнакомцем, который стоял рядом с…
– О, господи! – тоскливый всхлип разорвал легкие, когда я поняла, что смотрела на Себастьяна, подвешенного за руки.
Его запястья сковывали блестящие металлические наручники, которые безжалостно рвали кожу. Они крепились к цепи с крупными звеньями и уходили к потолочной балке. Я видела, как струйки крови стекали по его рукам, и посиневшей от ударов груди, образовывая алые лужицы на полу. Голова Себастьяна была бессознательно опущена, и я не могла разглядеть его лицо.