Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль
Шрифт:
Окончание Гражданской войны и переход к нэпу предопределили попытки украинского правительства, его главы и одновременно руководителя внешнеполитического ведомства занять несколько более автономную позицию в области международных связей по сравнению с позицией Москвы.
Речь не шла о самостоятельных шагах или тем более об особом внешнеполитическом курсе. Но попытка установления собственных международных связей все же прослеживается. Об этом свидетельствует, в частности, примечательный документ – протокол заседания Политбюро ЦК КП(б)У от 4 августа 1921 г., на котором был рассмотрен вопрос об украинских заграничных миссиях. Решением Политбюро Раковскому было поручено (безусловно, по его инициативе) определить в Москве положение представителей УССР в зарубежных российских миссиях, причем Раковский брал на себя улаживание наиболее щепетильных дел. [323] Наличие «щепетильных дел» явно свидетельствовало, что во взаимоотношениях
323
ЦДАВОВУУ. Ф. 4. Оп. 1. Од. зб. 543. Арк. 11.
В архиве имеется и записка неизвестного автора, адресованная Раковскому, под заголовком «Факты, которые могут быть использованы как пример неконституционного отношения Наркоминдела РСФСР к Наркоминделу УССР (лишь за последнее время)», содержавшая ссылки на некорректные документы замнаркома М. М. Литвинова и других лиц. [324] Можно полагать, что эта записка была подготовлена по поручению самого Раковского.
Раковский весьма критически оценивал взгляды и деятельность Максима Максимовича Литвинова, о чем мы еще будем иметь возможность сказать. В отношении же наркома Георгия Васильевича Чичерина преобладало сдержанное уважение, не лишенное иронической окраски. Почти через десять лет, находясь в ссылке, Раковский скажет американскому журналисту Луису Фишеру: «Всякий раз, когда Георгий Васильевич достает из своего кармана носовой платок, он должен информировать об этом Политбюро». [325]
324
ЦДАВОВУУ. Ф. 4. Оп. 1. Од. зб. 57. Арк. 33.
325
Конт Ф. Указ. соч. С. 37.
Х. Г. Раковский был вынужден многократно вмешиваться, протестуя против действий официальных лиц РСФСР, когда их великодержавные амбиции становились слишком уж заметными. Таким был, например, случай с торгпредом Украины в Польше. Он сообщал председателю Совнаркома в феврале 1922 г., что, несмотря на договоренность с Россией о превалировании украинских интересов в этой стране, несмотря на очевидную необходимость взаимного осведомления, торгпред РСФСР, по существу дела, игнорирует представительство Украины. [326]
326
ЦДАВОВУУ. Ф. 4. Оп. 2. Од. зб. 36. Арк. 54.
Стремление к определенной «суверенизации» прослеживается в попытках закрепить взаимоотношения Украины с рядом государств правовыми актами. В конце июня 1920 г. Раковский телеграфировал Чичерину, чтобы тот передал правительствам Латвии и Финляндии, что права и привилегии граждан этих стран на территории России не будут распространяться на Украину до тех пор, пока она не получит официального признания со стороны этих стран. Такого рода представления были сделаны также в отношении Эстонии и Грузии. [327]
327
Там же. Од. зб. 767. Арк. 24.
Раковский прилагал немало усилий к установлению и развитию торговых и иных связей с зарубежными странами. Уже в марте 1920 г. он телеграфировал наркому внешней торговли РСФСР Л. Б. Красину, что в Одессе от нескольких консульских агентов зарубежных стран получены предложения о товарообмене: предлагают нефть, керосин, медикаменты и другие товары. Рекомендовалось прислать представителей с точными инструкциями. [328]
По просьбе Раковского нарком иностранных дел РСФСР Чичерин держал его в курсе переговоров советского правительства России с американским представителем Уильямом Буллитом, который прибыл в Москву в конце февраля 1919 г. для прощупывания почвы по поводу восстановления отношений со странами Антанты и США. Раковский давал свои рекомендации. В его личном архиве сохранилась уникальная переписка с Чичериным, с которой он познакомил значительно позже, уже находясь в ссылке, американского журналиста и историка Луиса Фишера. [329]
328
Там же. Арк. 3.
329
Fischer L. The Soviets in World Affairs. Vol. 1. P. 171.
Имея
В тех пределах, в которых Х. Г. Раковский, как руководитель внешнеполитического ведомства, был в состоянии проявлять хотя бы малую степень автономии, он обращал внимание на развитие отношений Украины с соседними и близлежащими странами.
330
ЦДАВОВУУ. Ф. 2. Оп. 2. Од. зб. 528. Арк. 192–194.
Благоприятное развитие российско-турецких отношений позволило Раковскому поставить вопрос о самостоятельном оформлении взаимосвязей с Турецкой республикой. По инициативе Раковского в конце 1921 г. в Анкару была направлена украинская миссия во главе с М. В. Фрунзе, занимавшим тогда пост командующего войсками Украины и Крыма (с февраля 1922 г. он станет заместителем главы правительства). [331]
Поездка тщательно готовилась. С Наркоматом иностранных дел России обсуждался вопрос, следует ли ее широко оглашать в прессе, не предпочтительнее ли вести переговоры полусекретно. В конце концов решено было превратить переговоры по возможности в своего рода «дружественную демонстрацию». Поездку предполагалось использовать и для закрепления связей России с Турцией, для противодействия французскому влиянию в этой стране, по поводу чего шла переписка между Раковским и Чичериным. [332]
331
Там же. Ф. 4. Оп. 1. Од. зб. 48. Арк. 1–2.
332
Там же. Ф. 2. Оп. 2. Од. зб. 91. Арк. 14–16.
Делегация находилась в Турции два с лишним месяца. 21 января 1922 г. Фрунзе вместе с представителем турецкого правительства Юсуфом Кемаль-беем подписал договор о дружбе и братстве между УССР и Турцией. [333] Раковский высоко оценил этот договор, как наиболее значительный дипломатический документ, самостоятельно подписанный представителем его правительства. В телеграмме турецкому министру иностранных дел от 25 января 1922 г. он писал: «Украинское правительство будет считать своей первой задачей развивать и укреплять в дальнейшем во всех отношениях дружеские связи с Турцией. Я позволю себе также выразить глубокую благодарность турецкому правительству за тот искренний и горячий прием, который украинская чрезвычайная миссия во главе с Фрунзе нашла как в кругах турецкого правительства, так и в широких кругах турецкого народа». [334]
333
Там же. Ф. 4. Оп. 2. Од. зб. 86. Арк. 40–41.
334
ЦДАВОВУУ. Ф. 4. Оп. 2. Од. зб. 86. Арк. 10.
Через несколько месяцев Раковский специальным письмом попросил украинского торгпреда в Константинополе выполнять и политические функции по вопросам репатриации, информации и т. д. [335] Когда же в мае 1922 г. в Харьков прибыла турецкая делегация, Х. Г. Раковский попытался проявить максимум гостеприимства. Он написал специальное письмо в Наркомвнешторг, предложив «срочно распорядиться о выдаче» со складов «необходимого количества лучших вин» в связи с «устройством обедов». [336]
335
Там же. Ф. 2. Оп. 2. Од. зб. 36. Арк. 91.
336
Там же. Од. зб. 447. Арк. 60.
Весьма напряженными были взаимоотношения Украины с Румынией, прежде всего в связи с вопросом о Бессарабии. Накладывался и личный момент – румынское прошлое главы украинского правительства. Правда, в сентябре 1922 г. предполагались переговоры в Харькове. Раковский писал тогда, что «больше всего в заключении мира с Румынией заинтересована Украина, с которой соприкасается территория Румынии». Но переговоры так и не были начаты из-за формальной неуступчивости обеих сторон. [337]
337
Там же. Оп. 1. Од. зб. 915. Арк. 131, 135–137.