Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира

де Кок Анри

– Ступайте же! – сказала она. – Спасайтесь, так как вам позволяют, я не стану вас задерживать.

Капитан отошел от полурастворенной двери… Одним скачком клерк очутился на лестнице, и перескакивая через пять ступеней, в одну минуту был на улице. Еще шаги беглеца не затихли на лестнице, как сняв с себя маску, Гедеон Крокар разразился хохотом.

– Черт побери! – воскликнул он. – Я удивлюсь, если этот красавец когда-либо прольет кровь за свою любовницу. Ха! ха! ха! От подобного соперника отделаться очень не трудно!..

– Соперника? – повторила Мадалена, подозревая хитрость. – Что это значит?

–

Это значит, мое дитя, что я такой же караульный офицер, как Турецкий Султан. Гедеон Крокар, профессор фехтованья – такова моя истинная и благородная профессия. Я живу с вами рядом и слышал из своей комнаты ваш разговор с этим молодчиком; через дырочку, проделанную в этой перегородке я мог даже присутствовать при фиоритурах, которыми вы приправляли свой ужин. Понимаете? Да и может ли такая прелестная девушка, как вы, принадлежать такому карапузику, который бросает ее при малейшей тени опасности? Вам нужен мужчина. Хотите меня, Маделена? Я вас люблю; полюбите меня. Положите вашу руку в мою. И пока эта рука будет опираться на меня, честное слово, вся полиция королевства будет, скорее ходить, с отрубленными ушами, чем засадит вас в монастырь.

Маделена рассматривала Гедеона Крокара; он был не очень красив, но зато высок, строен, силен, со смелым решительным взглядом. Ее первый любовник был злой подлец; второй – низкий трус… Маделела захотела испробовать храбреца.

Она протянула свою ручонку и выдернула ее с кошачьей ужимкой.

– Мы поговорим об этом, с улыбкой сказала она.

– Когда?

– Завтра утром.

– Почему не сейчас?

Капитан нежно привлек молодую девушку; она оттолкнула его.

– Нет! – возразила она. – Не в этой комнате, где только что я целовала другого!..

– Отправимтесь, моя красавица, ко мне. У меня не Лувр, но в сравнении со здешним местом…

– Завтра я приду к вам; теперь прощайте.

– Но…

– О, капитан! ведь я не боюсь вас.

Гедеон Крокар поклонился.

– Уважение к капризам женщины! – сказал он. – До завтра!

Она осталась одна; первой ее заботой было запереть дверь и потушить свечу; она не забыла признания капитана на счет дырочки в перегородки, потом она легла. Со своей постели она слышала, как вздыхал и ворочался на своей ее новый любовник. Она оставалась неподвижной, хотя тоже не спала… Перед рассветом она заснула, но ее разбудил чей то умоляющий голос.

– Маделена! – говорил этот голос. – Маделена, вот уже день!

Она встала.

Через минуту она была в объятиях Гедеона Крокара.

Есть мужчины, которые марают и тело и душу женщины. Эти люди, для которых любовь состоит только в чувственности, кажется, находят адское наслаждение делать из этого чувства нечто зверское, постыдное, возмутительное.

Подобно улитке, оставляющей след на всем, до чего она ни коснется, эти презренные кладут неизгладимую печать на всех, кто имел несчастье принадлежать им.

Из розы они делают цикуту, из брильянта – голыш.

Маделена не была бриллиантом. Но попав в другие руки она быть может стала бы одной из тех куртизанок, которые хоть раз в день вспоминают, что и у них есть сердце. С Гедеоном Крокаром она научилась ничему не верить. Негодяй ради того, чтобы она доставала ему денег, погрузил ее в самую грязь, так что она не умела, не могла и не хотела жить иначе как в грязи… но… ей вскоре надоело жить с ним.

На другой день, после того как она отдалась, капитан представил ее в один из тех домов, в которых приезжие иностранцы и новички провинциалы, опоражнивают свои кошельки на зеленый стол.

Чтобы привлечь и удержать жертв, подобные вертепы были переполнены женщинами, легкого поведения, увы! в большинстве жестоко увядшими от слишком долгого и частого упражнения в любви. Понятно какой эффект произвела там Маделена Филон, молодая, прекрасная и свежая! Чтобы лучше воспользоваться красотой своей любовницы, Гедеон Крокар одел ее в великолепное платье, купленное в кредит…

В тот же вечер один нормандский дворянин, виконт де Гролье, будучи несчастлив в картах, захотел испытать счастья в любви. Он был сильно восхищен Маделеной.

– Пятнадцать луидоров, моя милая, за одну ночь! шепнул он ей на ухо.

Она молчала, несколько смущенная предложением.

– Завтра вы скажете мне да или нет, – продолжал виконт; – сегодня мой кошелек предписывает мне благоразумие. До завтра.

Гедеон Крокар издали наблюдал над ними. Он дал удалиться виконту, подошел к своей любовнице и спросил… Она не решалась отвечать, но он нежно, отечески успокоил ее, и она рассказала.

– Что такое пятнадцать луидоров! воскликнул Гедеон Крокар. – Мы хотим тридцать, и они у нас будут!..

Маделена подумала, что она не расслышала.

– Но, сказала она, – это вас не. опечалит?..

– Милая моя, возразил капитан, – в хорошо организованной связи, главное – сердце!.. Ваше принадлежит мне, и я не забочусь об остальном. При том же согласитесь, вам нужны деньги. Я не такой эгоист, чтобы скрывать под спудом подобную вам жемчужину. Завтра мы отыщем достойный вас ларчик.

За ларчик, помещение в улице св. Николая, заплатил виконт де Гролье; другой заплатил за мебель; третий принял на себя издержки на туалет; при четвертом наняли служанку; при пятом были куплены кое-какие безделушки, при шестом… Но ведь вы не полагаете, что мы будем рассчитывать до сотни, хотя и имеем для этого все данные!.. К концу трех месяцев подобного ремесла у Маделены была великолепная квартира; множество белья, платьев, кружев … У нее было два лакея, камеристка, и кухарка. У нее были бриллианты. Одно только возмущало радость ее быстрого возвышения: упорный протекторат Гедеона Крокара, Понятно, что капитан ввел Маделену в свет не для того, чтобы скромно удалиться.

– Ты мне обязана всем, – говаривал он куртизанке.– Без меня ты или бы ходила босиком и в лохмотьях, или же бы сидела в четырех стенах монастыря. Так как я поставил тебя на хорошую дорогу, совершенно справедливо, что я должен остаться с тобой.

И он оставался, регулярно каждый день обедая у Маделены, и еще регулярнее требуя от нее каждый день денег.

Однажды, когда хотела она воздержаться от последней обязанности, капитан желая убедить ее, что она дурно рассчитала, прибег к такому аргументу, перед которым она немедленно склонилась. Склонилась но не покорилась…