Жнец-2. Испытание
Шрифт:
– Я слышала, тот юноша, с которым ты пошла в ученики, куда-то пропал, так?
Ситра отправила в рот ложку того, что на вкус выглядело как пюре из картошки, генетически синтезированной с питайей. С самого начала ей не нравилось то, что родители называли Роуэна «тот юноша».
– А я слышал, что он свихнулся, или что-то вроде того, – проговорил Бен с набитым едой ртом. – А так как он был почти жнец, «Гипероблако» не смогло его вылечить.
– Бен! – одернул мальчика отец. – Давай не будем об этом за обедом!
И хотя отец смотрел на Бена, Ситра понимала, что его слова обращены к матери.
– Я рада, что ты с ним больше не имеешь дела, – сказала мать.
А поскольку Ситра промолчала, мать решила развивать тему и дальше:
– Я знаю, что в период ученичества вы с ним были достаточно дружны.
– Мы не были дружны, – наконец отозвалась Ситра. – Между нами ничего не было, да и быть не могло.
Ситру словно кольнуло от того, что ей пришлось признаться в том, чего ее родители не могли знать. Каким образом между ней и Роуэном могли сложиться какие-либо отношения, если судьба сделала их смертельными врагами? Даже сейчас, когда на него шла охота, а на ее плечах лежал груз ответственности, которую обязан нести жнец, что могло связывать их, кроме темного колодца желания?
– Если ты понимаешь, что для тебя хорошо, а что нет, – сказала мать, – ты никогда не станешь встречаться с этим юношей. Просто забудь его, чтобы потом не пожалеть.
Отец вздохнул и оставил попытки поменять тему.
– Твоя мать права, милая, – сказал он. – У них были основания предпочесть тебя…
Ситра положила нож. Не потому, что боялась, что использует его. Просто Жнец Кюри научила ее никогда не держать оружие в руках в моменты злости – даже если оружием в этот момент был столовый нож. Она попыталась тщательно выбирать слова, но, возможно, сделала это не вполне тщательно.
– Я жнец, – произнесла Ситра со сталью в голосе. – Я могу быть вашей дочерью, но вам следует относиться ко мне так уважительно, как того требует мое положение.
В глазах Бена промелькнула боль – такая же, как той ночью, когда Ситра была вынуждена вонзить нож в его сердце.
– И мы должны теперь все называть тебя Жнец Анастасия? – спросил он.
– Да нет, конечно. Просто «ваша честь», – вставила мать не без иронии.
Именно сейчас Ситра вспомнила то, что однажды сказал ей Жнец Фарадей. Собственная семья – первая жертва жнеца.
До конца обеда за столом царило молчание, и когда тарелки были очищены и отправлены в посудомоечную машину, Ситра сказала:
– Ну что ж, я, пожалуй, пойду.
Родители не решились настаивать на том, чтобы она задержалась еще на час-другой. Ситуация была неловкой как для нее, так и для них. Мать оставила свою язвительность и казалась потерянной. На глазах ее выступили слезы, и она попыталась скрыть их, обнимая Ситру быстро и порывисто. Но Ситра заметила.
– Возвращайся, милая! – проговорила мать. – Это все еще твой дом.
Но Ситра уже не вернется, и все это знали.
– Я собираюсь научиться водить машину, и неважно, сколько раз это меня убьет, – сказала она, выходя.
На следующий день после Дня благодарения Анастасия – а она сегодня была Жнецом Анастасией – наконец окончательно решила взять в собственные руки колесо своей судьбы. Те сложности, которые возникли за обедом у родителей, убедили ее: пора создать дистанцию между тем, кем она была раньше, и тем, кем стала теперь. Если она действительно хочет измениться и соответствовать своему положению, следует забыть о той девочке, которая разъезжала повсюду в авто-такси и ничем не отличалась от прочих школьниц.
– Сегодня поведешь ты, – сказала Ситре Мари, когда они собирались ехать на жатву.
– Хорошо, – с готовностью кивнула Ситра, хотя внутренне и не чувствовала себя достаточно уверенной в своих способностях – на прошлом уроке она загнала машину в кювет.
– Поедем по деревенским дорогам, – сказала Мари, когда они садились в машину. – Потренируешься, не угрожая ничьей жизни.
– Мы с вами жнецы, – отозвалась Ситра. – И мы сами – угроза жизни.
Маленький городок, который значился в их расписании, целый год не видел жнецов. Сегодня он увидит сразу двоих. Жнец Кюри определила объект жатвы накануне, а Жнец Анастасия, как обычно, за месяц до этого. Они ритмизировали свои совместные поездки, сделали их одновременными, что подходило обеим.
Они вырулили с парковки возле «Водопада», постоянно останавливаясь, потому что Ситра никак не могла справиться с ручной коробкой передач у их «Порша». Механизм сцепления напоминал ей какую-то средневековую пытку.
– Зачем нужны три ножные педали? – жаловалась она. – У человека ведь только две ноги!
– Думай про них как про педали у пианино, Анастасия.
– Ненавижу пианино.
Шутки и ворчание облегчали судьбу Ситры – когда она жаловалась и бранилась на машину, вести ей было много легче. Тем не менее она находилась лишь в самом начале своей водительской карьеры, и все пошло бы не так, если бы сегодня за рулем была Жнец Кюри.
Они отъехали по извилистой частной дороге не дальше чем на четверть мили от «Водопада», когда из леса навстречу «Поршу» выскочила фигура.
– Это самоубийца! – крикнула Жнец Кюри.
Это было новое поветрие среди подростков, ищущих острых ощущений, – подражать жукам, летящим навстречу ветровому стеклу мчащегося навстречу автомобиля. Дело непростое: обмануть машину, управляемую сетью, было практически невозможно, а за рулем автомобилей, не связанных с сетью, сидели, как правило, опытные водители. Если бы на месте водителя сидела Жнец Кюри, она, резко вывернув руль, объехала бы искателя приключений и, ни слова не говоря, помчалась бы дальше. Но у Ситры еще не было соответствующих рефлексов. Она почувствовала, как руки ее буквально примерзли к рулю, и, вместо того чтобы надавить на тормоз, она вдавила в пол ненавистную педаль сцепления. Они врезались в подростка, который подскочил от удара капотом, превратил лобовое стекло в паутину трещин и перелетел через крышу салона. Он уже лежал на дороге, когда Ситра, наконец, нашла педаль тормоза и остановила машину.
– Черт!
Жнец Кюри глубоко вдохнула и выдохнула.
– Считай, Ситра, что в эпоху смертных ты провалила бы тест на вождение, – только и сказала она.
Они вышли из машины, и, пока Жнец Кюри исследовала повреждения, нанесенные машине, Ситра поспешила к юному самоубийце, намереваясь, при возможности, сказать ему все, что она по его поводу думает. Это ее первый самостоятельный выезд, а какой-то идиот решил его испортить.
Парень был еще жив, но уже агонизировал. Ситра знала, что беспокоиться за его состояние нет необходимости: болеутоляющие наночастицы в его теле взялись за работу в тот самый момент, когда оно соприкоснулось с капотом машины, а эти ребята так настраивали свою нанозащиту, что получали максимум удовольствия при минимуме дискомфорта. Восстанавливающие наночастицы тоже трудились, залечивая повреждения, но им удалось лишь на немного оттянуть неизбежное – парень умирал, и ему оставалось чуть больше минуты.