Жнецы свободы
Шрифт:
Девушка уходит, бросив короткий взгляд на Кейна, и я усмехаюсь.
Дело происходит на следующее утро после моей выписки. Недавно мы вернулись с завтрака, и Франсин пришла, чтобы поставить мне очередную капельницу. Смотрю на задумчивого Кейна, который не замечает ничего вокруг.
– Она на тебя запала, – сообщаю, вырывая его из мыслей.
– Кто? – нахмурив брови удивленно спрашивает он.
Еще раз усмехаюсь.
– Франсин, конечно, – решаю все-таки пояснить, а то он так и не догадается.
– Не говори ерунды. – Кейн отмахивается.
– Ну, как знаешь. Я просто констатировал факт.
Сажусь поудобнее, привалившись спиной к стене.
– Между мной и этой девушкой ничего не может быть. Ты сам знаешь, почему.
Да, я понимаю. Жнецы в большинстве своем обречены на одиночество. Вспоминаю Еву, которая свободно прикасалась ко мне, когда спасала из камеры. Вчера я расспросил Кейна о том, как она выжила, он рассказал о новой сыворотке, но ни слова не было сказано о теме прикосновений. Поэтому решаю спросить сейчас.
– А эта сыворотка, о которой ты рассказывал вчера, дает возможность прикасаться к нам?
Кейн несколько секунд внимательно смотрит на меня.
– Нет. Ева украла у доктора Мартин антидот к нашей силе. Он действует всего несколько часов.
Взгляд Кейна такой пронзительный, словно он смотрит мне прямо в душу и понимает самые глубинные мысли, которых я сам стараюсь не касаться.
– Так что, если ты на что-то надеялся с этой девушкой, то… – он разводит руками.
Ничего не отвечаю. Знаю, он прав. К тому же, в этом вопросе следовало бы спрашивать мнение самой девушки. Раздумья прерывает звук рации. Кейн достает ее из кармана и зажимает кнопку.
– Роб? Что случилось?
Слышится шипение, потом неразборчивый голос:
– Вертолет с доктором Мартин приземлился минуту назад.
– Понял. Спасибо.
Он убирает рацию в карман в то время, как я поднимаюсь с кровати.
– Куда это ты? – спрашивает с подозрением, направляясь к двери.
– Иду с тобой.
– Тебя никто не звал.
– Тебя тоже, но ты же идешь! – Кейн сверлит меня напряженным взглядом, а я продолжаю: – Послушай, мы только зря тратим время. Доктор Мартин вернулась, и у нее есть информация.
– Ладно, идем, – нехотя соглашается он.
Отправляемся на встречу с доктором по длинным бесконечным коридорам. Тот, кто проектировал это место – чертов гений! Отсюда невозможно найти выход, а в случае нападения захватчики заблудятся тут к чертовой матери и будут блуждать вечность. Идем торопливо, видимо, не только мне не терпится узнать, что удалось выяснить Терезе Мартин.
На душе неспокойно, плохое предчувствие захватывает каждую частицу моего тела. И запихнуть его куда подальше не выходит. Я не такой идиот, чтобы ожидать хороших новостей там, где их в принципе быть не может. Заходим в большой кабинет, за столом сидит мужчина, который сразу поднимает на нас взгляд от каких-то бумаг.
– Генри, Сорренс у себя? – спрашивает Кейн.
Сорренс? Любопытно.
– Да, но он пока не принимает, – начинает подниматься из-за стола Генри.
– Мы сами разберемся, – тормозит его Кейн, а потом говорит мне. – Пошли.
Проходим дальше и оказываемся в другом кабинете. Первым вижу Саймона, а за столом еще одно знакомое лицо. Дэниел Сорренс – один из организаторов Испытания. И почему я не удивлен? Дэниел выглядит спокойным, он словно ожидал, что мы придем.
– Присаживайтесь. – Жестом указывает на стулья. – Тереза будет здесь с минуты на минуту. Ной, верно? Как себя чувствуешь?
– Отлично, спасибо. Ваши врачи знают свое дело.
– Рад слышать. Надеюсь, у нас не будет проблем? Мы ведь представляем разные стороны, – говорит Сорренс, внимательно вглядываясь мне в глаза.
– Я предпочитаю нейтралитет. Но могу пересмотреть свое мнение, ведь другая сторона вряд ли будет мне рада. Да и я сам не хотел бы к ним возвращаться.
– Согласен. Но об этом лучше поговорить позже, сейчас на повестке другой вопрос.
Молча сидим уже несколько минут, только Саймон нервно шагает из угла в угол, а когда открывается дверь, он бросается навстречу входящей женщине. Впрочем, он ее не касается, останавливается в паре шагов. Тереза удивленно оглядывает всех собравшихся, ненадолго задерживает взгляд на мне, а потом переводит на Трента.
– Саймон, что ты здесь делаешь? – устало спрашивает она. – Ты ведь должен уже быть на задании в Рудниках.
– К черту задание. Моя дочь сейчас не пойми где! Что тебе удалось выяснить? Зачем Бишоп звал тебя?
Женщина проходит к столу и тяжело опускается на один из стульев.
– Я не знаю, где ее держат, – неожиданно признается она.
– И как это понимать? – изумляется Кейн.
– Меня возили не в Пирамиду. Жнецы покинули ее.
– Покинули? Ничего не понимаю. И где же они тогда? – нахмурив брови спрашивает Сорренс.
Меня тоже интересует этот вопрос. Насколько я знаю, Жнецы всегда жили и тренировались в Пирамиде. Ни о каких других базах мне неизвестно. А это усложняет ситуацию.
– Мне мало что удалось увидеть. Я была там не больше часа, – словно оправдываясь, говорит женщина. – Могу с точностью сказать, что от столицы мы летели около пяти часов, там очень холодно, кругом снег. Их база располагается под землей.
Тереза замолкает, а Сорренс снимает трубку, стоящего на столе телефона.
– Генри, принеси все карты, где есть столица и окружающие ее на две тысячи километров окрестности.
Почти сразу кладет трубку и задумчиво смотрит на доктора.
– Вы видели Еву? – нетерпеливо спрашиваю я.
Она кивает.
– Да. За этим меня и позвал Бишоп. – Не нравится мне все это, совсем не нравится. Женщина вздыхает. – Она просила передать вам кое-что.
Нет! Это плохо. Очень плохо. Звучит так, будто она попрощалась с нами. Тереза продолжает:
– Кейн, она просила, чтобы ты сильно не злился за ее поступок. Ной, тебе она просила передать, чтобы ты не искал ее.
Повисает тягостное молчание. Какого черта там произошло? И она с ума сошла, если думает, что я выполню ее просьбу.