Жокей в маске
Шрифт:
– Ну, как мои дела, доктор?
– Ваши дела, мсье Жюв… Скажите, вы хотите поправиться?
– Что за вопрос! Конечно!
– Тогда необходим полный покой.
– Что же, вовсе не двигаться?
– Ну, это излишне, но, повторяю – полный покой. Иначе вы не поправитесь. Все очень просто.
– Просто… – повторил Жюв. – Конечно, у вас всегда все просто…
– Ну уж прямо! Далеко не всегда. Однако с вами случай ясный. Помилуйте – сначала вы получаете такую рану, затем принимаете ледяную ванну в Сене, а потом удивляетесь,
Доктор помолчал и добавил:
– Ко всему прочему, у меня есть серьезные опасения, что у вас трещина в ребре. Поэтому – постельный режим и хороший уход.
Жюв с досадой поморщился:
– Постельный режим! Вы хотите, чтобы я лежал в кровати, в то время как людей режут на улицах? Работа, увы, не стоит на месте.
Увидев выражение лица доктора, полицейский поднял руку:
– Ладно, ладно, молчу. Постараюсь сделать все, что в моих силах.
– Вот так-то лучше. Настоятельно рекомендую вам отнестись к моим словам со всей серьезностью. Ведь, насколько мне известно, у вас сейчас нет никаких крупных дел?
– Ну, это как сказать…
– Но ваш приятель Фантомас, по крайней мере, не дает о себе знать?
Жюв мрачно усмехнулся:
– Если бы мой, как вы выразились, «приятель» прислал мне весточку, я бы не обращался к врачам. Встреча с ним для меня лучшее лекарство.
Он вздохнул:
– К сожалению, Фантомас не единственный преступник в этой несчастной стране. Что ни день, так какая-нибудь новая гадость.
Доктор понимающе кивнул:
– Слышал, слышал. Загадочный повешенный в Сен-Жерменском лесу?
– Загадочный, иначе не скажешь. В бумажнике у него нашли документы на имя Рене Бодри. А на опознании трое людей назвали его совершенно разными именами. Вы, наверное, читали статью Жерома Фандора в последнем номере «Столицы». Этого парня знали как Жюля в модных ресторанах, на бульваре Батиньоль его называли Артуром, а на Монмартре он был известен как Анри. А инспектор Жюв распутывай!
Доктор положил руку на плечо своего пациента:
– Но ведь инспектор Жюв не единственный детектив в Париже, не правда ли? И у него, конечно, есть помощники?
– Конечно.
– Так предоставьте им бегать по всем этим местам и расспрашивать свидетелей. А сами ложитесь в постель и займитесь обработкой информации. Думайте, сопоставляйте факты. Работать головой вам вовсе не противопоказано.
Жюв отвесил шутливый поклон:
– Примите мою искреннюю благодарность.
– Принимаю, – улыбнулся врач в ответ. – Следуйте моим рекомендациям и увидите – вы поймаете преступника быстрее, чем обычно.
Доктор встал:
– Ну, до свидания. Я загляну завтра.
Детектив проводил гостя до дверей и вернулся в кабинет.
– Полный покой, постельный режим… – проворчал он. – Уж если что и способно сделать из меня инвалида, то это не пуля и нож, а именно бездеятельность. Но… В одном он прав. Слава Богу, хоть Фантомас пока не дает о себе знать.
Он вздохнул:
– Эх, не к ночи будь помянут! Не дает, да в любой день может дать!
В этот момент в дверь позвонили. Вскоре старый слуга ввел в кабинет запыхавшегося мужчину. Это был инспектор Леон.
– Мое почтение, шеф! – улыбнулся он и с трудом перевел дух. – Каждый раз удивляюсь, как вы умудрились поселиться на такой верхотуре. Ваш шестой этаж, наверное, самый высокий в мире.
– А в лифты вы не верите? – улыбнулся Жюв.
– Верю. В те, которые работают. А ваш всегда ломается как раз в честь моего прихода. Вот и одолеваю лестницу на своих двоих, а после того, как вскарабкаешься на Монмартрский холм, это ой как нелегко! Знаете, сколько ступенек в вашей чертовой лестнице? Сто двадцать три. И каждая высотой двадцать шесть сантиметров. Ужас какой-то!
– Понимаю ваше негодование, – улыбнулся инспектор. – Вы, наверное, специально одолели эту ужасную лестницу, чтобы сообщить мне ее точную длину?
– Нет, конечно, – смутился Леон. – Я по поручению господина Авара.
– Вот как?
– Да, шеф. Вы в курсе сен-жерменского дела?
– В общих чертах. Я производил арест Макса де Вернэ. Ну, и читал статью Фандора.
– Да-да, они все знали покойного под разными именами. Но это еще не все. Самое прискорбное – для следствия, конечно, что у всех оказалось надежное алиби. Жоржетту Симоно уже пришлось отпустить, и скоро, видимо, ее муж и любовник также окажутся на свободе.
– Закон есть закон, – пробормотал Жюв.
– Конечно, – согласился его помощник. – Хотя господин Авар считает, что наблюдение со всех троих снимать рано.
– И правильно считает, – кивнул инспектор. – Пока рано.
– Ну вот, господин Авар и решил поручить это наблюдение вам.
Жюв хмыкнул:
– Похоже, я в префектуре за стажера, который с наслаждением торчит в холодных подъездах, выслеживая мелких жуликов.
Леон потупился:
– Понимаете… Похоже, это ваш приятель так вам удружил.
– Вот как? Кто же?
– Журналист Фандор. Я слышал, как он предложил начальнику поручить это дело вам.
– Вот уж спасибо! – проворчал детектив. – Он-то чего лезет?
– Он сказал, что вам это будет интересно. Видимо, считает, что вы раскопаете что-то такое, до чего полицейские не додумались.
Жюв хмыкнул:
– Этот мальчишка, видите ли, лучше меня знает, что мне интересно, а что нет!
Однако он действительно заинтересовался. Фандор далеко не глуп и ничего не делает, не подумав. Может, это и впрямь необычное дело. Другое дело, что он мог потрудиться прийти сам! Жюв вспомнил, что после того монмартрского дела, когда его ранили, он почти не видел своего друга. Неужели зазнался?