Жонглёр
Шрифт:
– Алексей Иннокентьевич, так капель придётся брать ведро, а может, и бочку. Это же морем месяц плыть? – как бы между прочим заметил племянник.
– Морем месяц?
– Так точно! – почему-то по-военному отрапортовал Фирсанов. – А может статься, и больше. А как шторм налетит? «Море вздуется бурливо, закипит, подымет вой!» Тут не предугадаешь.
– Месяц морем не выдержу. Всего себя в море стравлю. А на лошадях?
– Пустыня же! Падут лошади. Все.
– Жаль, очень жаль. Никалашка! Николашка! – Едва лакей протиснул голову в щель между створками, старый граф
– Понял, батюшка, – лакей с неизменной интонацией принял новую вводную и прикрыл дверь. А Леонид исполнил замысловатый танец ногами, правда, глубоко в душе, а оттого невидимый.
– Так я хотел бы милостиво просить вас…
– Так я же тебя благословил уже! – удивился Алексей Иннокентьевич. – Иди! Ступай! Воюй, но смотри, не урони фамильной чести! Коли покроешь себя позором – в мой дом ни ногой! Ославлю!
Да, время безжалостно даже к самому светлому уму и горячему сердцу. Если замыслил наказать Господь, то первым делом отбирает ум.
– За благословение особое спасибо, – с нотами лёгкой грусти сказал Леонид, – но мне нужна рекомендация редактору, собственноручно вами написанная.
– Собственноручно?
– Да.
– Николашка! – Бесстрастное лицо лакея возникло в проёме. – Принеси бумагу и письменные принадлежности. Только смотри, чтобы чернила были хороши!
Когда всё было принесено, граф под диктовку Леонида долго и тщательно выводил вензеля и завитушки своего рекомендательного письма. По привычке густо посыпав бумагу песком, протянул её Леониду.
– Вот, получите, молодой человек! Одного письма достаточно?
– На самом деле мне нужно три рекомендации от разных людей. Сейчас подумаю, к кому я могу обратиться.
– А чего думать! Я сейчас напишу к двум своим товарищам по службе. Они, думаю, по дружбе не откажут боевому товарищу.
И через десять минут оба письма были написаны.
– Уж не знаю как и благодарить вас, Алексей Иннокентьевич?! – растерялся от такой отзывчивости старого графа.
– Только памяти Анны, безвременно нас покинувшей. Удачи тебе, сынок! – снова исчез в своём носовом платке Аристов. – И под пули без особой надобности не лезь. Пуля – она же дура!
– Постараюсь.
– И упомяни меня в первой же статье, что, мол, есть в Санкт-Петербурге граф Аристов, который велел бурам так наподдать британцам, чтобы перья по всему свету летели.
– Сделаю. Вот это обязательно сделаю, с радостью и удовольствием!
– Смотри, я ведь все газеты от корки до корки просматриваю. Особенно «Невский экспресс». Занятная газетёнка. От меня ничего не утаится. А теперь иди, устал я больно. Николашка! Проводи молодого барина и подавай на стол. Питаться будем!
– Будет исполнено! – невозмутимо сказал лакей, привыкший к полярным переменам в настроении своего хозяина, и с полупоклоном открыл шире дверь, пропуская Леонида.
Леонид был настолько ошарашен произошедшим, что уходя дал Николашке ещё один целковый. Лакей принял, не дрогнув ни одной морщинкой.
Хотя на улице и тянул пронизывающий влажный ветерок, Леонид смахнул испарину со лба и выдохнул. Он пощупал в кармане шинели пачку конвертов
После некоторого раздумья он решил, что судьба сегодня ему благоволит, а поэтому нельзя выпускать из рук хвоста синей птицы. Надо ехать за второй рекомендацией. Теперь он знал к кому.
Первым в рекомендательном письме значился Ипполит Зарембо-Рацевич. К нему и отправился Фирсанов.
Сухонький старичок, точная копия фельдмаршала Суворова, склонив голову к правому плечу, внимательно выслушал о борьбе маленького, но гордого бурского народа против зарвавшейся Британской империи и вопросительно поднял брови. Леонид, чётко сформулировав просьбу, протянул письмо графа Аристова. Зарембо-Рацевич, никак не выразив своих чувств и мнений, развернул бумагу к свету и невозмутимо прочёл возле окна. Пожевав губами, стремительно подошёл к конторке и, стоя, быстро написал рекомендательное письмо.
– Тут слова не нужны, надобно действовать. Упустите момент и никогда не наверстаете. Графу я привык во всём доверяться. А в баталии опоздал на миг и голова уже в кустах, а посмертный Георгий положения не исправит, слёз не высушит, – напоследок разразился тирадой старик и переуступил его своему слуге. Рыжий рябой детина ласково препроводил его здоровенной, как зерновая лопата, рукой за дверь и тут же её захлопнул.
Все произошло настолько стремительно, что осознание произошедшего пришло Леониду на улице. Второе письмо грело сердце и оттопыривало внутренний карман. Он был как в тумане, от чего чуть было не угодил под копыта какой-то лошадёнки. Покрыв его многоэтажной бранью, ямщик чудом избежал столкновения. Вильнув, коляска продолжила движение.
По третьему адресу Фирсанов пошёл пешком. Идти пришлось далековато, но возможность решить дела в один день придавала сил и толкала вперёд. Пока он ждал приглашения войти в прихожей дома поручика Барсукова, его насторожило обилие нищих и женщин в чёрных платках. Но мало ли как у кого принято…
Открывший ему человек, не дослушав до конца его фразы, исчез где-то в глубине дома. Потом явилась прозрачная, с красными глазами и носом молодая девушка и сказала, что сегодня ровно девять дней, как преставился батюшка. Сказались старые раны. Так что старый солдат не мог ничем помочь ни Фирсанову, ни кому бы то ни было ещё. Держал, держал оборону, а в самый неподходящий для Леонида момент был переведён в другой полк. Теперь он в ином воинстве. Промямлив слова соболезнования, Леонид ушёл.
Мутной волной в душе поднялась паника. Куда идти? Кого просить? Он уже прошёл две трети пути, было глупо разворачиваться и идти на попятную. Но как добыть третью рекомендацию? Но ведь и без протекции графа Аристова было необходимо к кому-то идти и у кого-то просить письма! Так что надо собраться мыслями, взять себя в руки и рассуждать здраво. В запасе было два дня, за которые предстояло найти того, кто напишет ему третье рекомендательное письмо. И он найдёт такого человека и вырвет из него заветный клочок бумаги!