Жорж-иномирец
Шрифт:
Гром, по-видимому, предвосхищал начало дождя и его конец. Шум дождя затих мгновенно, будто его отключили. Между деревьев, журча, к морю бежали ручьи. Их силы хватило еще на пару минут. Вода быстро впиталась в песок.
– Надо бы осмотреться? – Предложил я, пробуя носком ботинка землю.
Я подумал, что она может стать зыбкой, но дождь наоборот, уплотнил ее.
– У нас не принято ползать по мокрому. – Сообщил змей. – Через воду передаются всякие болезни, чешуя может слезть или волдыри пойти под ней. Климат у нас сухой, нет природной устойчивости.
– А
– Друзья. – Подала голос кошка, пушащая лапой подсыхающую шерсть на теле. – А почему мы до сих пор не представились. Как-то неловко обращаться без имени.
– Действительно. – Согласился я. – Меня зовут Жорж. Можно добавить Землянский, потому что мой мир называется Земля, но это необязательно.
– Меня зовут Олеляу. – Последний звук она произнесла грассирующим мурлыканьем.
– Я так и думал, что имя у тебя будет звучать по-кошачьи. – Признался я. – Вот у меня кошка была… – Я натолкнулся на немигающий взгляд желтых глаз. – Прости. У меня о ней только хорошие воспоминания остались.
– А меня зовут Аанташшш. – Змей учтиво кивнул головой, совсем по-человечески.
– Анташ – монтаж. Легко запомнить. Очень приятно. Вот мы и перезнакомились. Жорж, Оля и Антошка.
– Нет, если хочешь кратко, то лучше произносить второй слог, Ляу. Оле – это моя бабушка. Широких ей веток в вечном лесу.
– Ага, Ляу, так Ляу, почти что мяу.
– А меня зови Антош. То имя, которое ты произнес, режет слух.
– Ладно, Жорж никому не режет?
Антош и Ляу ответили, что не режет.
– Ну, банда нетрадиционной эволюционной ориентации, хватит сидеть на одном месте, пора бы и осмотреться, что за «Последний герой» нам устроили гостеприимные власти Транзабара. Вы, кстати, не против, если командовать парадом буду я? – Я хлопнул в ладоши и замер, ожидая реакции коллектива.
– Кто из нас командир, покажет чрезвычайная ситуация. – Ляу дала понять, что мой авторитет еще не признан.
– Это справедливо. – Согласился с ней змей Антош.
– Ладно, я не настаиваю. Пусть это произойдет естественным образом. Как пойдем, через лес или по берегу?
– По берегу. – Выбрала кошка.
– Это разумно. – Кажется, Антош склонялся к лидерству кошки.
– Вот и ползи сам, подкаблучник.
– А ты хотел продираться через лес? – Поинтересовалась Ляу.
– Нет, я тоже хотел по берегу.
Мы вышли на песок. Течением вынесло много разного хлама из леса, поломанных ветвей, старых коряг и даже кустарниковых колючек, ощетинившихся искрящимися капельками воды на концах иголок, выглядящими как яд на жвалах тарантула. Антош быстро извозился в мокром песке и мусоре и стал похож на грязный пожарный шланг. Его немигающие глаза выражали нечеловеческое страдание. В отличие от нас с кошкой его чешуя была ему и одеждой. Я представил себя, ползущего в свадебном фраке, и мне стало жалко змея.
– Антош, давай отряхнись, чтобы я взял тебя на ручки.
– Не знаю, право, Жорж, я ведь такой тяжелый.
Однако он остановился, вытянулся почти на метр над землей и замер, ожидая, когда его почистят. Ляу, ловкими кошачьими лапками, очистила змея от налипшего на него песка и мусора. Антош даже закрыл глаза, прибалдев от ее манипуляций.
– Антош, а у вас одежды в принципе не бывает? – Спросил я.
– Нет. Не вижу практической пользы. Она же сотрется вмиг.
– Верно. Да и стыдится вам нечего. Ничего выдающегося кроме головы, у вас нет.
– Тебе это кажется необычным? Представь, каково мне видеть ваше несуразные тела, лишенные геометрической рациональности. Природа будто забыла, как создавать красоту и сделала вас.
– Ты, того, полегче, мы с Ляу находим себя очень даже привлекательными. А будешь болтать, пойдешь ножками. – Я хохотнул над этим сравнением. – А хаять того, кто тебя тащит на себе, могут только паразиты.
– Извините, просто у нас считается нормальным говорить, что думаешь.
– У нас тоже, но еще более нормальным считается умение держать язык, особенно раздвоенный, за зубами.
– Мальчики, не ссорьтесь. Смотрите, там что-то из воды показалось. – Ляу направила мохнатый пальчик в сторону моря.
Волнистая водная поверхность надулась двумя пузырями. Что-то поднималось из глубины вод.
– В лес, живо! – Крикнул я и первым ринулся под его зеленую крышу.
Кошка по полпути играючи обошла меняя. Даже на двух ногах, она умудрялась бежать очень упруго и грациозно. Усейн Болт на моем месте уже задумался бы о том, чтобы закончить свою карьеру.
– Ух, ты! Ничего себе! – Антош смотрел мне за спину.
Меня терзало любопытство, увидеть то, что так впечатлило его, но страх и приобретенный за последние дни опыт, пересилил это чувство. Оставшись без сил, я рухнул в мокрые кусты на опушке леса.
– Жорж, смотри. – Ляу, забравшись на короткий ствол пальмы, смотрела с него за подъемом большого и странного «нечто».
Я бы назвал непонятное сооружение летающей подводной лодкой, подвешенной на воздушных шарах. Продолговатый корпус, напоминающий кашалота, висел на стропах, прикрепленных к двум воздушным шарам. Здорово отличали ее от земной подводной лодки, помимо шаров, огромные винты, на носу и корме. Прямо у нас на глазах они пришли в движение, и конструкция двинулась по воздуху. Она прошла над нами, окатив морской водой, стекающей с шаров и корпуса.
– Значит, мы все-таки здесь не одни. – Произнес я очевидную мысль. – Хотелось бы понять, какая из сред для них родная, вода или воздух? У вас есть подводные лодки на воздушных шарах? – спросил я у Ляу, потому что у змея вряд ли были подобные устройства.
– А зачем их вообще опускать под воду? – Вопросом на вопрос ответила кошка.
– Ясно.
– А я бы сказал, что для тех, кто управляет этим устройством, родной стихией является вода. Шары с газом необходимы им для подъема из воды в воздух. Те, кто живут на суше, стали бы так делать?