Жорж Милославский. Угнетатель

Ра Юрий

Строго по секрету я дал своим бойцам установку — нам не нужны бароны, они тяжелые, их сложно разговорить, а еще барона могут не разрешить пытать. Мол, потом в глаза стыдно будет смотреть, когда его выкупят. Нахрен мне выкуп! Мне этих сволочей выгнать с нашей земли с минимальными потерями нужно. Но вслух это говорить нельзя. Тут бароны и графья вражеских войск чувствуют между собой большую ментальную и социальную близость, чем со своими солдатами. Потому как свой солдат — быдло и расходный материал, а вражеский дворянин читал те же трактаты, что и ты, знает этикет и возможно твой дальний родственник в каком-то колене. А еще общие знакомые непременно. Самое дикое, что примерно та же история существовала в Российской армии моего мира аж до революции. Офицеры презирали

своих солдат, абсолютно не жалели, и в то же время оказывали знаки уважения пленным австриякам и германцам. А потом этот ментальный разрыв был уничтожен вместе с офицерами. Солдатушки бравы ребятушки с огромным воодушевлением поднимали на штыки своих командиров, что было очень неожиданно для самих офицеров.

Глава 12 Ночь и утро

Так что наша цель — десятники, оруженосцы, просто удачливые ветераны. Определяется этот момент по одежке и оружию, как статусным и самым дорогим вещам. Личных счетов в банках сейчас нет, сейчас вояки вкладывают практически всё, что не пропивают, в свою амуницию, которая добавляет шансов выжить и потом еще разок бухнуть или даже покутить при удачном раскладе. Люди буквально вкладываются в себя.

— Парни, задача такая: сейчас подползаем к палаточному лагерю и начинаем резать всех, до кого дотянемся. Главное условие — тихо. Есть опасность нашуметь — пусть живет человек покуда. Нет опасности — время умирать.

— Что, вот так всех подряд? Спящих? В спину?

— У нас тут десяток стоял в охранении, ваши товарищи. Как думаете, их честно перебили по правилам дуэли или сто человек навалилось разом на поселок?

— Да какая там дуэль! Стрелами закидали, чтоб голов не подняли над частоколом, под прикрытием стрел подошли и ворота своротили. А потом ворвались в поселок и перебили всех.

— Верно говоришь, боец. Так что нам мешает их проредить как репу на огороде?

— Вы ж из благородных, ваша милость! Вам всегда надо, чтоб в рог трубили, и флажки на пиках, чтоб сошлись с грохотом, и слава победителю.

— Я из умных. Я на превосходящие силы дуром не попру, и вас тупо на магов не брошу.

— Вот за это спасибо, ваша милость. Всё поняли, будем колоть и резать во славу вашего ума и воинского таланта. Кого не зарежем, того скрутим. А потом на кобылку погрузим — и домой.

— Молодцы. Постарайтесь выжить, мне такие разумные будут надобны. Я планирую жить долго и счастливо в окружении верных людей.

Вдруг подумалось, что четверка таких вот опытных и замотивированных бойцов вокруг моего тела обеспечат большую безопасность, чем Далька и Снежка с кинжалами. А девки пусть комфорт создают. Но кинжалы всё равно пусть у них будут.

Первый неудачник нашелся в стороне от шатров. Был он некрупный телом, худо одет и с дрянным мечом на поясе. А еще он изрядно вонял и храпел. Вот такой язык нам точно не нужен при всей его доступности. Говорю же, приличный язык на дороге не валяется. Ткнул его под левую лопатку кинжалом и перевернул кверху пузом. Ежели найдут, не сразу разберут, что мертв, могут за спящего принять.

Отряд вроде даже освоился с жестами, причем взрослые дядьки на смертельно опасной операции даже игру затеяли с этими жестами, превращая стандартные сигналы во что-то уж совсем непотребное. Хорошо хоть, в голос не ржали при этом. К смерти вообще тут отношение спокойное, а уж у профессиональных военных и того проще. Что лишить жизни человека, что самому её лишиться одинаково легко и не повод для печали. Когда жрать нечего — вот тогда грусть-печаль! Потому служивые и относятся к крестьянам кто с жалостью, кто с презрением — те полжизни в голоде. А крестьяне вояк за одноразовых числят. Не перечат особо, не спорят по ерунде, а мысленно приговаривают, мол мели Емеля, пока твоя неделя. Сегодня ты есть, а завтра тебя едят.

Шатры в этой реальности под пришитого пола, не как туристические палатки. Нашли место потемнее, оттянули ткань от земли да слушаем — кто и как храпит в шатре. Шатер уж дюже хорош, даже странно, что не по центру стоит. Может, хозяин нарочно распорядился на краю лагеря ставить, чтоб со всех сторон не орали да не ходили? Нам этот шатер без надобности, так-то стоит он немало, ткань плотная, пошит добротно, но сейчас не утащить. Поэтому порчу его без жалости, режу от земли второй вход в него, показываю на пальцах: ты со мной, трое вокруг в засаде. Одновременно слышу за спиной лязг и тихую ругань, оборачиваюсь — бойцы зарезали какого-то чужака, не вовремя прошедшего мимо нас — нормально всё. Уже и за кусты оттащили. В палатке темень полная, не озаботился я фонариком. Пришлось импровизировать: чуть оттянул клапан входа, впуская в шатер свет от костров.

Так стало лучше видно, кстати, оказалось, что в шатер мы влезли чуть не по голове одного из его обитателей, а тут их обнаружилось двое. Один спал на лежанке, а второй просто на попоне, брошенной на пол, точнее поверх ковра. Вроде понятна ситуация — на лежанке богатенький дворянин, на попоне его слуга. Но одеты, точнее пролураздеты оба были весьма прилично, слабые отблески костров позволяли это разглядеть. Дворянин в гостях у товарища устал и прилег? Нам это надо? Решил, что нет. И уж тем более не надо на поле боя иметь двух дополнительных магов в строю противника. Мой боец аж охнул, когда я двумя мощными ударами заколол обоих. Какую-то тряпку в левую руку, тряпку на рот, клинок сверху между ребер. С такой массой не страшно, если остриё попадет в ребро — всё одно дальше пойдет и разрежет сердце. Второй лежал неудобно, не под ту руку, поэтому просто ударил посильнее, двумя руками. Кажется, насквозь проколол, да и хрен с ним, до утра не найдут. Ага, если только не наткнутся на пропажу лошадей, тогда тревогу объявят, тогда всех найдут. Что-то я расслабился, словно у меня вагон времени. Но всё равно наскоро обыскал жилище, нашел пару небольших кошельков и один кошель посолиднее, а потом мы ушли через самодельный вход.

Ушли и сразу наткнулись на типа, собирающегося поливать мочой кусты недалеко от шатра, из которого мы вылезли. Оглянулся по сторонам, нормально всё, и знаками дал понять напарнику, что ждем, не мешаем человеку в удовлетворении базовой потребности. Мы даже дождались, когда тот завяжет гульфик, а потом я ударил прилично одетого практически не качающегося незнакомца навершием меча в основании черепа, точнее чуть выше. Шлема нет, а шапочка не спасет от меня ни этого несчастного, ни какого другого. Мой опыт показывает, что если сильно не бить, то человек не погибает, и вырубается он с гарантией. Но опять-таки при грамотном дозировании силы удара. Вроде получилось, воин упал не в собственную лужу, я дал ему сделать пару шагов в сторону, еще нам не хватало обоссанного и грязного языка тащить. Вторым приятным моментом было то, что дядька был явно жив. Обрывок его же рукава в рот, один его ремень на ноги, второй на руки — это уже в кустах, а не на виду — клиент упакован и готов к транспортировке. Все эти операции производились моими вояками, я только контролировал.

Пока тащили языка, успел приказать одному из них, тому, кто в шатре со мной орудовал, чтоб про тех двух дворян молчал, тот кивнул. Монеты из кошеля того типчика, которому повезло стать клиентом нашей службы доставки, пошли в счет оплаты услуг четырех грузчиков. Я даже не стал смотреть, сколько у него было. Не моё, и не интересно. Дал команду закидывать типчика на спину лошадке, транспортировать в наш лагерь. И мы скорым шагом двинулись в путь. Не очень хорошо получилось с лошадьми, если бы не это, можно было еще поползать, подсократить поголовье противника.

Как виконт дер Прист я считаю, что все потенциальные пленные, попавшие в наши земли, должны оказаться в петле, словно обычные грабители. Про убитых и речи нет, второй раз их казнить нет смысла. Но это как суд решит, так что не мой вопрос. А вообще, чего я такой кровожадный? Наверняка как Жорж я был не такой, без крайней нужды никого не убивал, расстрелом пугал, конечно, не без того, но это специфика такая была в органах безопасности. А тут одних режу, других на виселицу собрался отправлять… скорее всего Дорда проделки, он совсем был местный, вот потихоньку свои моральные установки и подсовывает как мои.