Жозефина. Книга вторая. Императрица, королева, герцогиня
Шрифт:
Однако открыть истину папе толкают Жозефину не христианские чувства, а убеждение, что, сочетавшись с «Бонапартом» церковным браком, она отведет от себя всякую опасность. Она ловко выжидает до субботы, 1 декабря, кануна коронации, и лишь тогда просит аудиенции у святого отца, расположившегося теперь в тюильрийском павильоне Флоры. Пий VII едва не лишается чувств: выходит, его осмелились заставить приехать из Рима, чтобы благословить наложницу елеем, который расходуют только на епископов, совершить тройное помазание четы, живущей в смертном грехе! [16] На этот раз он отказывается уступить, он предпочитает немедленно уехать, если до завтрашнего утра святотатство не будет искуплено. Он готов короновать одного
16
По христианскому учению любовная связь, не освященная церковным браком, — смертный грех.
Все повернуть назад? Изменить в последнюю минуту порядок церемонии? Об этом и думать нечего. Решение одно: Подчиниться и капитулировать перед удачным маневром Жозефины. В середине дня Наполеон зовет своего дядю кардинала Феша и вводит его в курс драматического события:
— Вы сами обвенчаете нас, но я требую полной секретности дела, такой же строгой, как тайна исповеди. Мне не нужно свидетелей.
— Без свидетелей нет брака, — ужасается Феш.
Император, предвидя будущее и стремясь, разумеется, создать кассационный прецедент, стоит на своем: он никого не пустит на брачную церемонию.
— В таком случае у меня остается одно средство: разрешение на льготу, — вздыхает кардинал.
«Немедленно проследовав к папе, — рассказывает брат Г-жи Матери, — я доложил ему, что мне придется часто обращаться к нему за разрешением на льготу и что я прошу заранее даровать мне такое разрешение на все случаи, когда оно понадобится мне для исполнения духовных обязанностей».
Судя по документу, который и ныне можно видеть в Национальном архиве, записка первоначально включала слово «вероятно» — «мне, вероятно, придется», придававшее фразе оттенок сослагательности. Вымарал это слово сам Феш собственноручно. Судя по всему, дядя императора поостерегся объяснять папе, что он просит главу церкви о немедленном разрешении незаконно — и на более низком уровне — совершить бракосочетание Наполеона. Однако есть все основания предполагать, что его святейшество разгадал причины, толкнувшие примаса Галлии на подобный шаг. Как бы там ни было, Пий VII дал согласие — не на отсутствие свидетелей, разумеется, а на просьбу Феша, кардинал спустился к императору и в четыре часа приступил к бракосочетанию.
— Государь, — осведомился он, — признаете ли вы и клянетесь ли перед Господом и лицом святой церкви, что берете ныне в жены и законные супруги присутствующую здесь Жозефину Розу Таше де Ла Пажри, вдову Богарне?
— Да, — громыхнул Наполеон.
— Вы обещаете и клянетесь соблюдать ей верность во всем, как подобает верному супругу по заповеди Господней?
— Да.
Затем наступает черед «Жозефины Розы Таше де Ла Пажри, вдовы Богарне», которая, торжествуя, соглашается взять в мужья и законные супруги Наполеона Бонапарта.
— Ego conjungo vos [17] , — произносит Феш.
Отсутствие свидетелей смущает Жозефину, когда через два дня она требует удостоверения о бракосочетании. Отказав ей, кардинал докладывает об этом императору, который сперва соглашается на выдачу удостоверения, но затем, когда дело уже сделано, сожалеет, по словам Феша, о своем поступке.
Но пока что, накануне великого дня, Жозефина не думает о мысленных оговорках мужа и отсутствии свидетелей, делающем ее брак недействительным.
17
Ego conjungo vos (лат.) — сочетаю вас браком.
Париж в лихорадке. «Бегут то к одному, чтобы достать билеты на день церемонии, то к другому, чтобы снять окно, откуда можно будет смотреть на процессию». Золотошвей Дальмань сбился с ног. Люди спешат к Фонсье полюбоваться коронами.
Волшебная сказка приближается к апофеозу.
С помощью маленьких фигурок в нарядах из разноцветной бумаги, расставленных на плане собора Парижской Богоматери, Изабе [18] прямо на столе императора показал каждому, что тот должен делать. Больше того, накануне коронования были устроены репетиции в салоне Дианы с помощью плана, который начертили мелом на паркете.
18
Изабе, Жан-Батист (1767–1855) — живописец-миниатюрист и рисовальщик, придворный художник Наполеона.
На следующее утро, тщательно — и, похоже, не без участия Изабе — наложив на лицо косметику, Жозефина облачается в платье из белого, усыпанного золотыми пчелами атласа, расшитое серебром и сверкающее бриллиантами. Это платье, «отделанное кружевами», стоило 10 000 франков, или 50 000 на наши деньги. Обута она в белые бархатные, расшитые золотом туфли ценой в 650 тогдашних франков. Императорская мантия дожидается ее в архиепископстве, поэтому она временно довольствуется юбкой из белого бархата, которая обошлась в 7000. Перчатки у нее с золотой строчкой. На голове диадема — разумеется, не та, которой она увенчается в храме, а другая, оценочной стоимостью в 1 032 000 франков или больше 500 миллионов наших дореформенных франков.
С бриллиантами повсюду — в ушах, на шее, на поясе — Жозефина, по общему мнению, выглядит на пятнадцать лет моложе. Высокий кружевной воротник обрамляет лицо и делает ее еще более восхитительной, что и доказывает нам знаменитая картина Давида [19] . Когда она своей «грациозной и ласкающей взор поступью», неся голову «изящно и вместе с тем величественно», входит в кабинет императора, он улыбается, вновь поддавшись обаянию «несравненной Жозефины».
Сам он уже в коротких штанах из расшитого золотыми колосьями атласа, в белых шелковых чулках, брыжах `a la Генрих IV, но вместо камзола на нем пока что мундир полковника гвардейских егерей.
19
Знаменитая картина Давида — «Коронование Жозефины» (1805–1807).
Урочный час приближается. Наполеон надевает пурпурный бархатный наряд, короткий красный плащ `a la Генрих III, украшенный вышивкой на 10 000 франков, которая имеет форму листьев лавра, и усыпанный золотыми пчелами. Надев шляпу из черного фетра с белыми перьями и шпагу с яшмовой рукоятью, на которой красуется «Регент» [20] , Наполеон поворачивается к жене и приказывает:
— Пусть пошлют за Рагидо, он нужен немедленно — я хочу с ним говорить.
20
«Регент» — знаменитый бриллиант, приобретенный Филиппом Орлеанским, регентом Франции во время малолетства Людовика XV, и входивший в число драгоценностей французской короны.
Рагидо — фамилия из еще не написанных пьес Лабиша [21] — нотариус. Накануне своего гражданского брака молодой Бонапарт ездил с «невестой» к этому законнику и тактично отсиделся в конторе вместе с клерками. Стоя в оконной амбразуре и, постукивая пальцами по стеклу, он через запертую дверь кабинета отчетливо слышал, как Рагидо прилагал все усилия, «чтобы отговорить г-жу де Богарне от предполагаемого брака».
— Вы делаете большую ошибку, — твердил нотариус, — вы в ней раскаетесь, вы совершаете безумство… Вы собираетесь замуж за человека, у которого нет ничего, кроме плаща и шпаги.
21
Лабиш, Эжен Марен (1815–1881) — комедиограф и водевилист.