Жребий брошен
Шрифт:
Тут же внизу захрустели придавливаемые медными ногами камушки.
— Беги, младший, беги! — крикнул Любовод, перебегая площадку.
Несколько долгих мгновений казалось, что кормчий пропал — но потом мимо рябинки промелькнула его спина, и белое пятно рубашки стало удаляться в западном направлении. Следом тяжело зашагал медный монстр.
— Не догонит, — облегченно выдохнул Будута. — Не, не потянет. Куда ему супротив наших? Что барашку за скакуном мчаться.
— Следующим ты побежишь, — пообещал Любовод, и холоп тут же осекся.
Уже через полминуты сверкающая спина
— Может, не надо, господин? — жалобно спросила невольница.
Олег не ответил, чуть качнулся вперед, заскользил вниз и через мгновение мягко приземлился на ноги. Тут же двинулся в сторону отрога, внимательно вглядываясь в землю. Камни, камни, крошка, пыль, песок. Вот показался пятачок черной земли, выстеленный множеством коричневых прошлогодних березовых листьев. На нем сохранились два отпечатка сапог. Судя по размеру — Ксандра или Любовода.
— Проклятье… — невольно вырвалось у Середина. — А страж, что, по воздуху летел?
Дальше опять начинались покрытые мхом каменистые россыпи. На тех местах, куда ступала нога человека или истукана, мох оказался смят, а то и содран — но пользы от такого знания ведуну не было.
Олег ускорил шаг, торопясь к очередной земляной проплешине, что вся заросла усыпанной красными кисточками смородиной… Нет, ничего. Люди, не желая продираться через ветки, обогнули земляной участок по плотно слежавшимся валунам, медный воин, похоже, прошел там же.
— Господин!!! — разорвал мерные лесные шорохи девичий крик. — Господин, он возвращается!
— Электрическая сила… — Ведун перешел на бег трусцой, стреляя глазами по сторонам.
Камни, камни… слежавшийся песчаник, каменная крошка. Земля… Никаких следов! Разве они проходили не здесь? Неужели он что-то перепутал, заблудился?
Времени на колебания не оставалось, и потому Олег продолжал трусить в том же направлении, по пути, что они преодолели сегодня днем.
Вот опять продолговатая низинка меж камней, в которой скопилось изрядное количество перегноя. Здесь успели обосноваться две могучие сосны и пара чахлых из-за нехватки света березок.
— Есть!
Да, именно здесь, по мягкой земле, прошли путники, слегка перемешав верхний слой. Но поверх этой тропки виднелись широкие и глубокие отпечатки многократно более тяжелого существа.
— Господи-и-и-ин!!! Он за тобой!!! Он идет за тобо-о-ой… — послышался издалека предупреждающий крик.
— Пусть идет…
Ведун опустился на колени возле глубокого отпечатка, расчистил его от опавшей листвы, содрал через голову рубаху, откинул в сторону. Зачерпнул горсть земли, сыпанул немного себе на голову, обтерся частью по груди, под мышками, по плечам, поклонился, ткнувшись лбом во влажный перегной:
— Тебя зову, матушка Триглава, к тебе словом, душой и мольбой своей кланяюсь. Из тебя мы все выходим, в тебя уходим, милостью твоей питаемся, по тебе же и ступаем, и спим на тебе, и дома свои на тебе ставим…
За спиной хрустнула ветка. Застучали, пересыпаясь, камушки.
— Ты, Триглава, опора и жизнь
Шаги позади приближались, Середин слышал уже не отдельные потрескивания сминаемой поросли, а каждое касание к камням тяжелых медных ступней.
— Держи его, Триглава, на себе волею своей и моим словом. И след его держи, с места не выпусти! — Ведун перехватил в пальцы один из квадратных кованых гвоздей с обратными зазубринами, поставил его в середину глубокого следа и одним ударом молотка вогнал по самую шляпку. Замер, ожидая продолжения и невольно втянув голову в плечи.
Ничего не происходило.
Тогда Олег медленно поворотился назад. Страж Раджафа возвышался шагах в пятнадцати, за двумя молодыми березками, что навалились друг на друга, словно обнимаясь. Медный воин пытался оторвать от земли левую ногу.
— Вернусь домой, Триглава, в твою честь в первой же деревне всех от мала до велика хлебом накормлю и пивом напою вдосталь. Весь день пировать станут и здравицы тебе кричать, — поклялся ведун и на коленях переполз к следующему следу.
Расчистил, зачерпнул земли, обтерся, произнес молитвенное заклинание и прибил к земле след второй ноги чудища. Имея дело с такими врагами — лучше перестраховаться. Затем Олег собрал старую опавшую листву, замаскировал завороженный след — а то ведь найти кто-нибудь сможет да монстра освободить. Разворошил, сравнивая с землей, остальные следы и облегченно поднялся. Оглянулся на беспомощно замершего медного воина: — Извини, брат, так получилось. Быть бессмертным и неуязвимым неплохо… Но вот только все порождения магии куда чувствительнее к колдовству, нежели обычные существа. Теперь тебе придется постоять здесь. Не очень долго. Всего одну маленькую вечность.
Истукан не шелохнулся, ничего не ответил и вообще никак не отреагировал на слова, словно и не слышал. А может быть, и вправду не слышал: общаться с жертвами для палача совсем не обязательно. Так зачем Ражафу наделять его таким даром?
— И все равно — прощай, — кивнул ему напоследок Олег и, обойдя опасного врага по широкой дуге, направился к валуну.
Смолевники
— Эй, наверху! — подойдя к валуну, постучал по нему ладонью ведун. — Все целы?
— А то! — довольно отозвался кормчий. — Токмо язык на плече. А ты как, колдун?
— С виду вроде как цел.
— Веревку кидать?
— Коли костра разводить не хотите, то кидай. А коли погреться у огня намерены, то сами прыгайте.
— А чудище где? — поинтересовался Будута.
— А здесь где-то, — усмехнулся Середин. — Слезай, поищешь…
Послышался шорох, бряканье, вниз спрыгнул Любовод, следом кормчий. Спустя несколько мгновений, шелестя шароварами по гладкому камню, на землю соскочила Урсула, протянула хозяину пояс с саблей.