Жребий брошен
Шрифт:
Боже! Что я делаю! Почему мне так страшно… Но в моих фантазиях паники не было. Было только дикое желание отдаться ему. Почему же реальность не так уютна? Чего я боюсь? — лихорадочно спрашивала она себя.
— Нет, — произнесла она робко. Ее руки ласково, но настойчиво останавливали его. — Я не могу… не здесь…
— Доверься мне, Лиззи, — настаивал он, придерживая ее скрещенные запястья своей левой рукой, а правой продолжая ласкать. Его пальцы заново возбуждали ее соски, сладостная истома тихонько охватывала ее тело. Элизабет забыла о панике, завладевшей ею несколько мгновений назад. Все, о чем могла она думать, была теплая сильная рука и то, чего она касалась. Тем временем она поднялась к ее шее, скользнула
Кристофер отпустил ее руки, и они безвольно упали. Она не протестовала, когда тонкая белая ткань блузки соскользнула с плеч. Прохладные мужские руки на ее обнаженной груди вернули Элизабет к ощущению реальности. Но лишь на одно мгновение и для того, чтобы она смогла осознать, что готова ответить любым его прихотям.
Если бы он проявил хоть намек на малейшую грубость, она это пресекла бы тут же, но все его прикосновения были необыкновенно нежны и в то же время сладостно мучительны. Он гладил ее груди обеими ладонями, описывая большими пальцами окружности вокруг сосков. И ласки его так отличались от ласк ее предыдущих любовников, которые часто откровенно терзали ее грудь в нетерпении получить свое удовольствие и мало чем делясь в ответ. О! Сколько сладкой неги таилось в нежных руках Кристофера. Она трепетала от восторга под его мягкими прикосновениями и стонала от нетерпения, когда он останавливался.
О! Зачем он медлит! Зачем мучает меня, стучало в висках.
Как будто услышав ее, он приподнял подол ее юбки и, нежно лаская бедра, поднялся к ягодицам. Легким, почти неощутимым движением он захватил края ажурных трусиков и потянул их вниз. Сладостное предчувствие заставило ее задрожать.
— Ах, — лишь успела выдохнуть она, когда Кристофер обхватил ее обеими руками и приподнял, чтобы она освободилась от легкой полоски кружев и трусики оказались на полу. Он одной рукой держал ее за талию, а свободная рука, очерчивая неведомые узоры, медленно спускалась к ее дрожащему от напряжения животу… Она затрепетала от вожделения, когда его пальцы придвинулись к влажным кудряшкам между ног. Никогда, никогда в жизни она не чувствовала себя такой раскованной, такой раскрытой и готовой принять мужчину. Но вместе с тем ей не хотелось, чтобы это началось именно сейчас.
— Нет, не сейчас.
Казалось, он точно знал, как нужно действовать, чтобы ни на секунду не ослабить чувство наслаждения, завладевшее ею. Закрыв глаза, она положила голову ему на плечо, упиваясь его искусным умением управлять ее чувствами. Игра эта продолжалась, казалось, целую вечность, как вдруг почувствовала, что он коснулся ее самого чувствительного места.
— О, нет! — вскрикнула она. — Но я…
Она не договорила, ощутив, как пальцы его скользят по ее увлажненной пульсирующей плоти. Послушная его рукам, она развела бедра. Он перевернул ее спиной к себе и опустил на пол, на совсем ослабшие колени. Чтобы не упасть, Элизабет обеими руками схватилась за перила и почувствовала, как он берет ее за ягодицы, мягко и властно притягивает к себе. Она знала, что он собирался сделать, и хотела этого. Ее ноги невольно раздвинулись в стороны, а спина призывно прогнулась, ища встречи с его плотью.
Он вошел в нее, и, казалось, мир вспыхнул факелом и закружился в неведомом танце. Она почти зарычала от удовольствия, когда ее мягкая пульсирующая плоть обхватила его. Ее мышцы сжались с такой фантастической силой, что она испугалась, что причиняет ему боль.
Все было не так, как раньше. Ей казалось, что она впервые
— Да! — крикнула она, ощущая повторный оргазм, еще более сильный, чем первый.
Она знала, что Кристофер почувствует его, и это удвоит его наслаждение. Она хотела, чтобы он поднялся на ту же высшую ступень страсти, где пребывала она, и присоединился к ней.
Ее спина прогнулась до предела, а ягодицы прижимались к его паху так плотно, словно жаждали поглотить его целиком.
— О Боже, Лиззи! — восторженно шептал Кристофер.
Его руки отпустили ее ягодицы. Он был слишком переполнен страстью, чтобы быть по-прежнему нежным. Склонившись над ее спиной, он резким, почти грубым движением сдавил пальцами твердые соски, а затем так же сильно стал сжимать груди ладонями. О! Какой сладостной была эта боль для Элизабет, какой желанной! Потом его руки, легко пробежав по шее, поднялись к лицу, пыльцы раздвинули губы и проникли в рот, затем запутались в копне ее волос и снова вернулись на ягодицы.
В изнеможении она стала медленно оседать. Но Кристофер снова приподнял Элизабет, продолжая глубоко входить в нее.
Элизабет была оглушена толчками его сильного тела. И с каждым новым ударом она все глубже погружалась в бездну сладострастия, не ощущая ничего, кроме блаженного ритма их слившихся воедино тел.
Она потеряла ощущение времени и места. С закрытыми глазами плыла она по бескрайнему морю Эроса, чувствуя лишь приливы и отливы, сменявшие друг друга каждое мгновение.
Наконец сквозь густой туман собственных ощущений она услышала стон Кристофера. С каждым мгновением он становился все громче, пока не перешел в крик переполнявшего его восторга. Его тело задрожало, и Элизабет ощутила, как пульсирует в ней его плоть. Переполненная чувствами, она прошептала его имя…
Она бы точно упала, если бы он вовремя не подхватил ее в свои объятия, повернув к себе.
— Кристофер, — снова прошептала она, обессиленно повиснув на его шее, прижавшись лицом к его горячей груди. Никогда она не чувствовала себя такой удовлетворенной и такой… любимой.
Взяв Элизабет на руки, он отнес ее в свою комнату, положил на мягкую прохладу своей кровати и укрыл простыней. Полусонная и опьяненная чувствами, она все равно продолжала желать его.
— Не уходи, Крис, — взмолилась она. Кристофер лег рядом с ней.
— Поцелуй меня, — попросила она, руки потянулись к его шее.
Он поцеловал ее.
— Обними меня.
Он послушно обнял ее утомленное тело, и она вздрогнула от этого прикосновения. Еще несколько минут он продолжал осторожно гладить и целовать Элизабет, пока она не уснула.
Ее последней мыслью было глубокое сожаление, что его нежность и любящее внимание будут в ее жизни лишь мимолетным видением.
Кристофер не любит меня. Он лишь хотел моего тела. Для этого сгодилась бы любая красивая женщина. Просто у него слишком давно не было никого, а я оказалась рядом…
Это была последняя мысль, но не последнее видение. Вместе со сном снова пришло упоение любовью, которой она предавалась в полузабытьи. И любил ее не просто какой-то мужчина, а Кристофер. В ее мечтах они были женаты, у них был ребенок, у них было много детей. Дети повсюду. Улыбающиеся. Шалящие. Дети. Дети… Дети…
Глава 10
Пробудившись от сна, Элизабет села в кровати. Звучавшее во сне слово «дети» еще пульсировало в ее мозгу. Несколько секунд глаза привыкали к темноте. Место на кровати справа от нее было пусто. Она заметила в полумраке силуэт человека, входящего в комнату с веранды, залитой лунным светом.