Жребий окаянный. Браслет
Шрифт:
Придерживая одной рукой свои длинные, пристегнутые к поясу сабли, всадники спокойной рысью устремились вдоль улицы, ведя за собой в поводу двух заводных лошадок. Дождавшись, пока они исчезнут из виду, Валентин перешел улицу и осторожно надавил рукой на калитку. Она легко подалась, жалобно простонав своими петлями.
Сразу за порогом, в утоптанном снежном насте, страшно зияла красная проталина размером чуть побольше ладони. А от этой проталины протянулась тонкая красная дорожка, ведущая к дому. При виде этого свежего кровяного следа Валентин почувствовал, как к горлу комком подкатывает тошнота, а ноги предательски слабеют. «Эй, эй, не распускай нюни! – прикрикнул он сам на
Собрав волю в кулак, Валентин двинулся вдоль кровавой дорожки. Поднялся на крыльцо, толкнул дверь в сени. Заглянул туда – никого. Валентин открыл дверь, ведущую в избу.
– Эй! Росава (так звали вдову)! Иван! – Ответом ему была абсолютная тишина. Он заглянул в комнату. Тьма египетская! Кто-то зачем-то позакрывал все ставни. – Иван… Росава… – вновь позвал он хозяев, но на этот раз почему-то шепотом.
Он двинулся на ощупь вдоль стены. Добравшись до ближайшего окна, отворил ставни, и в избу сквозь слюдяное оконце заструился серый свет зимнего утра. Нехитрая мебель, составлявшая обстановку этого дома, за исключением громоздкого, окованного железом сундука, почему-то была разломана и разбросана невесть как. У сундука же была всего лишь открыта крышка, и теперь из него свешивались на пол какие-то серые тряпки.
– Иван… Росава…
Двинувшись к следующему окну, Валентин зацепился носком сапога за что-то мягкое. Он открыл ставни еще одного окна и увидел. Это был Ванька. Он лежал под окном, вжавшись в угол своим богатырским телом. На шее, прямо под кадыком, у него была небольшая колотая рана. Рубаха спереди вся напиталась кровью, видимо сочившейся из нескольких ран.
Превозмогая страх и отвращение, Валентин склонился на ним.
– Эй, Иван… – Он потряс его за плечо. Тот был еще теплый, но, вне всякого сомнения, мертвый. – Ах, черт… Угораздило же тебя…
Осторожно, преодолевая брезгливость, Валентин осмотрел его руки. Браслета там не было. Тогда он обшарил его одежду, перевернул труп и посмотрел под ним. Нет браслета. Это открытие привело Валентина в состояние, близкое к панике. Если раньше браслет был утерян, но к нему вела вполне надежная ниточка, то теперь… Теперь – все, конец. Браслет у каких-то совершенно незнакомых мужиков, хладнокровных убийц, к которым не то что ниточки нет, но и самой тончайшей паутинки. Даже намека на нее.
Валентин раскрыл остававшиеся до сих пор закрытыми ставни и бросился обыскивать избу в поисках браслета. Поиски эти нельзя было назвать ни системными, ни эффективными. Уж слишком много эмоций и переживаний переполняло его. Но тщательными они, пожалуй, все же были, поскольку Валентин, мечась, как тигр в клетке, по нескольку раз осмотрел каждый квадратный метр в этом доме.
Наконец он добрался и до запечного закутка. То, что он там увидел, потрясло его больше, чем потеря браслета и труп Ваньки Рыжего. Там лежала Росава, вдова, хозяйка этого дома. Ее, видимо, сначала насиловали, а потом кромсали мечами, а может, и наоборот. Сам черт едва ли разберется в предпочтениях этих маньяков-нелюдей.
При виде такого зрелища Валентин не сдержался – выскочил на свежий воздух и повис на перилах крыльца. Его вывернуло. Он спустился вниз и прошелся по двору. Найдя место, где лежал чистый, нетронутый снег, умылся им. В принципе избу он осмотрел всю. За исключением того места, где лежала вдова. Вернее, то, что от нее осталось. Но ворочать этот кровавый фарш, искать под ним браслет – это было выше его сил. Скорее он предпочтет до конца жизни застрять в этом времени. Значит, больше его тут ничего не задерживало.
Третье за последние три часа возвращение Михайлы домой не столько удивило Ероху, сколько испугало. Да и выражение лица товарища тому способствовало.
– Ты что, Михайла? Случилось что-нибудь? С Силкой что-то? – засыпал его вопросами Ероха.
– Не знаю, что с Силкой. Работает, наверное, у Дика.
– Один.
– Да не знаю я… – разозлился Валентин. – Не виделся я с ним с самого утра. Я от Ваньки иду.
– Выкупил браслет?
– Нет.
– Почему? – удивился Ероха.
– Почему!.. Почему!.. – взорвался Валентин. – По кочану! Убили его! И Росаву убили! А браслет исчез…
От такого известия у Ерохи отвалилась челюсть, а руки отвисли вдоль тела, как плети.
– Иди ты… – Но, видя, в каком состоянии пребывает друг, Ероха собрался и захлопотал вокруг Михайлы. – Ты присядь, Минь. – Он взял Валентина за плечи и едва ли не насильно усадил на стул. – На, попей водички. – Валентин принял из его рук ковш с водой и жадно, одним махом осушил его. – А… Кто убил, ты видел?
– Видел. Четыре мужика. Все в черном и на вороных жеребцах.
Ероха вздохнул:
– К Надею надо идти…
– Сам знаю, – огрызнулся Валентин и уже спокойнее добавил: – Сейчас отдохну и пойду.
Застать Надея на месте не удалось, пришлось дожидаться, пока он вернется в околоток. Выслушав рассказ Валентина, обыщик лишь головой покачал.
– Дохлое дело, Михайла. Те мужики в черных полушубках с песьими мордами на спинах, которых ты видел, ближние царевы люди, опричники. Никак мы до них не доберемся. Если бы сразу их взять, когда они еще в городе были… А теперь они уж далеко. Просить же царя выдать их – себе дороже. Так что останутся Ванька со своей сожительницей неотмщенными.
– Да не о мести я сейчас думаю и не о справедливости. Понимаешь, дом я вроде осмотрел, но не весь. Там такое…
– Понимаю. – Надей покивал головой. Опытному городовому порой не по себе становится в такой обстановке. Что уж говорить о неподготовленном обывателе.
– Браслет должен быть где-то там, просто я его не нашел. Либо в доме, либо во дворе. Сам говоришь, что мужики эти – люди серьезные. Зачем им копеечный браслет снимать с мертвого босяка? Не верится мне, что они его взяли. Другое дело – лошади. Ванька хвалился передо мной, что несколько дней назад побил каких-то людей и двух лошадей у них отобрал. Выходит, это он с опричниками поссорился. Вот они и навестили его – должок забрать. Лошадей себе вернули, а Рыжего на тот свет отправили. Это я понимаю. И то, что бабу Ванькину, позабавившись, отправили вслед за ним, тоже хоть как-то объяснить можно. Но зачем им браслет-дешевка? Тогда бы уж они с Ваньки и порты, и рубаху снять должны были. Да там тряпья этого – сундук полный. Ткани всякие штуками лежат… Ничего не взяли. Без надобности им это. Вот и браслет без надобности. Там он, Надей. Я уверен. Надо бы сделать так, чтобы его нашли. – Удрученный случившимся, Валентин пытался искать не там, где потерял, а где, ему казалось, светло.
– Гм-м, гм-м… Нагорная к нашему околотку не относится, но я ребят знаю. Поговорю, Михайла. Если браслет там, они его обязательно найдут. А если уж нет, то не взыщи… – Надей развел руки в стороны, словно расписываясь в собственном бессилии.
Домой Валентин вернулся уже затемно.
– Ну что? Принес браслет? – встретив его, в едином порыве воскликнули Ероха с Силой.
Валентин за сегодня так устал, что у него не осталось даже сил удивиться наивности своих приятелей.
– Нет, не принес, – ответил он, вешая на вбитый в стену колышек свой полушубок.