Жребий Салема
Шрифт:
– А от ревматизма?
– Дэнни? Нет… никогда.
– А у него брали анализ на туберкулез в прошлом году?
– Туберкулез? У моего мальчика туберкулез?
– Мистер Глик, мы просто пытаемся выяснить…
– Мардж! Марджи, подойди к нам.
Бледная и кое-как причесанная Марджори Глик поднялась и медленно направилась к ним по коридору с видом женщины, у которой раскалывается голова от жесточайшего приступа мигрени.
– У Дэнни брали в этом учебном году пробу Манту?
– Да, – безучастно ответила она. – Когда начались занятия в школе. Все нормально.
– А
– Нет.
– Он когда-нибудь жаловался на боли в груди или суставах?
– Нет.
– А на боли при мочеиспускании?
– Нет.
– Может, у него наблюдалось необычно обильное кровотечение? Скажем, из носа, или в стуле была кровь, или появлялось слишком много царапин и синяков?
– Нет.
Доктор улыбнулся и кивнул.
– Мы хотели бы немного его здесь подержать и провести обследование, если вы не против.
– Конечно, – согласился Тони. – Само собой. У меня есть страховка.
– У него очень замедленная реакция, – пояснил доктор. – Мы хотели бы сделать рентген, проверить костный мозг, кровяные тельца…
Глаза у миссис Глик медленно расширились от ужаса.
– У Дэнни лейкемия? – шепотом спросила она.
– Миссис Глик, сейчас еще рано…
Но она уже лишилась чувств и ничего не слышала.
Бен Миерс вместе с другими добровольцами из Салемс-Лота участвовал в прочесывании леса в поисках Ральфи Глика, и для него это закончилось перепачканными брюками и сенной лихорадкой, вызванной поздним цветением золотарника.
После третьего дня поисков он пришел на кухню Евы, чтобы перекусить консервами, а потом немного поспать и сесть за роман. К его удивлению, возле плиты суетилась Сьюзен Нортон, которая готовила мясную запеканку. Мужчины, вернувшиеся с работы, сидели за столом и делали вид, что беседуют, а на самом деле не спускали глаз с девушки, одетой в выцветшую клетчатую рубашку, завязанную на животе, и вельветовые шорты. В соседней каморке Ева Миллер гладила белье.
– Что ты тут делаешь? – удивился Бен.
– Готовлю тебе нормальную еду, пока ты не умер с голоду, – ответила она, и Ева за стеной громко фыркнула. Бен почувствовал, как у него запылали уши.
– А стряпать она умеет! – вмешался Проныра. – Не сомневайся. Я за ней наблюдал.
– Еще немного, и ты бы все глаза проглядел, – хохотнул Гровер Веррилл.
Накрыв кастрюлю крышкой, Сьюзен поставила ее в духовку, и они вышли на крыльцо подождать, пока блюдо приготовится. На западе алел диск заходящего солнца.
– Как поиски?
– Впустую. Никаких следов! – Бен достал из кармана смятую пачку сигарет и закурил.
– У тебя вид как у лесного бродяги, – сказала она.
– Еще бы! – Он протянул руку и показал следы укусов насекомых и свежие царапины. – Проклятые комары и чертовы колючки!
– Как думаешь, что с ним случилось, Бен?
– Бог его знает. – Он выпустил облако дыма. – Не исключено, что к старшему брату подкрались сзади, ударили чем-то тяжелым и похитили малыша.
– Ты думаешь – он мертв?
Бен посмотрел
– Да, – коротко ответил он. – Я думаю, что парнишку убили. Никаких доказательств нет, но я так считаю.
Сьюзен медленно покачала головой.
– Надеюсь, ты ошибаешься. Моя мама и еще несколько женщин ходили посидеть с миссис Глик. Она вне себя от волнения, да и муж себе места не находит. А второй сын бродит по дому как привидение.
– Хм, – отозвался Бен, устремив взгляд на Марстен-Хаус. Ставни сейчас были закрыты, но откроются, когда стемнеет. Не раньше. Их открывают только на ночь. От мысли, что бы это могло означать, у него по коже побежали мурашки.
– …вечером?
– Что? Извини, я задумался. – Он повернулся к Сьюзен.
– Я сказала, что папа приглашает тебя к нам завтра вечером. Придешь?
– А ты там будешь?
– Конечно, буду! – подтвердила она, бросив на него взгляд.
– Тогда приду обязательно! – заверил Бен. Он хотел на нее полюбоваться – в вечернем свете Сьюзен выглядела просто потрясающе, – но Марстен-Хаус притягивал его взгляд как магнитом.
– Завораживает, верно? – спросила она, будто читая его мысли, и Бен поразился, как точно она выразилась.
– Да. По-другому и не скажешь.
– Бен, а о чем твоя новая книга?
– Пока еще рано говорить, – ответил он. – Все еще слишком сыро. Я скажу, когда будет ясность. Она должна… сформироваться.
Сьюзен хотела сказать: «Я люблю тебя» – и произнести эти слова так же легко и непринужденно, как возникла сама мысль, но в последний момент сдержалась. Она не хотела говорить, когда он смотрел… смотрел туда!
Она поднялась.
– Пойду проверю, как там запеканка.
Оставшись один, Бен продолжал курить, не сводя глаз с Марстен-Хауса.
Утром двадцать второго числа, когда Лоренс Крокетт сидел у себя в кабинете, делая вид, что разбирает почту, а на самом деле любуясь аппетитными формами секретарши, зазвонил телефон. В это время Крокетт размышлял о своем бизнесе в Салемс-Лоте, сверкающей машине возле дверей Марстен-Хауса и сделках с дьяволом.
Еще до того как сделка со Стрейкером была доведена до логического завершения (да, это подходящее выражение, подумал Ларри и с чувством оглядел грудь секретарши, обтянутую блузкой), Лоренс Крокетт, без сомнения, являлся самым богатым человеком в городе и одним из богатейших людей во всем округе Камберленд, хотя ни его офис, ни внешний облик этого не выдавали. Кабинет, неухоженный и пыльный, освещался двумя лампочками под желтыми, засиженными мухами плафонами. Стол представлял собой старое бюро с деревянной шторкой, заваленное бумагами, ручками и газетами. На одном краю стояла банка с клеем, а на другом – пресс-папье с фотографиями домочадцев. На стопке конторских книг – стеклянная пепельница с рекламными коробками спичек, украшенными надписью «Для наших друзей без спичек». Из мебели в офисе было только три несгораемых картотечных шкафа и стол секретарши в небольшой нише.