Жребий викинга
Шрифт:
— Что пить ты способен наравне с настоящими мужчинами — ты уже доказал, — произнес он, бесцеремонно отнимая у него бокал. — Но только запомни, что настоящий мужчина заявляет о себе не за пиршеским столом, а на поле битвы или в постели, тоже порой напоминающей поле битвы.
— А что, мы выступаем в поход против датчан? — с хмельной воинственностью уставился на него Гаральд. — Они идут на Сигтун? Я готов.
— В поход мы выступим утром.
— Против датчан?
— И против датчан тоже. Только ни одного глотка больше, — накрыл он бокал принца своей огромной, украшенной шрамом рукой. — Иначе утром не в состоянии будешь поднять меч.
— Но к утру я просплюсь, — обиженно объяснил Гаральд. Если бы на его бокал наложил ладонь кто-либо другой, принц возмутился бы, но рядом с ним сидел Гуннар Воитель, его наставник. Тот самый Гуннар Воитель, которому король Олаф не только доверил воинское воспитание, но и вверил саму судьбу своего сводного брата. Другое дело, что он не уловил иронии, когда, скабрезно улыбнувшись выглядывавшей из-за портьеры Весталии, наставник сказал:
— В эту ночь тебе вряд ли удастся поспать. Бывают ночи, которые тем и прекрасны, что они лишают нас сна. Хотя должны даровать его.
Гаральд непонимающе взглянул на Гуннара, затем признался, что ему непонятен смысл его слов, однако Воитель снисходительно похлопал его по плечу и предложил идти за ним.
— И не старайся ничего понимать. Все, что должно случиться у тебя этой ночью, случится само собой.
Охмелевшие гости шведского короля Улафа Шётконунга не обращали на них никакого внимания. Они наслаждались вином и весельем. Королевское застолье всегда напоминало им о божественных пиршествах Валгаллы.
Портьера, за которой пряталась Весталия, скрывала от глаз пирующих узенькую боковую дверь, ведущую к переходу, на уровне второго этажа, из одного дворца в другой.
— Принцесса уже вернулась? — спросил Гуннар эту придворную даму, тоже происходившую из рода одного из богатых шведских ярлов.
— Вернулась.
— А ее женихи?
— Пиршествуют в ее Девственном замке, — указала она на огни, открывавшиеся из окна-бойницы.
В столице все знали, что Девственный замок — приданое Сигрид Веселой. Он построен был на соседней скале, на деньги отца принцессы, и никто из мужчин, кроме ее мужа, не смел входить в апартаменты королевы, а значит, и в сам замок. Даже охрану его осуществлял небольшой отряд лучниц, которых Сигрид называла «норманнскими жрицами смерти».
— Она так никому и не отдала своего предпочтения?
— Все женихи уверены, что свой выбор принцесса сделает завтра утром.
— А как будет на самом деле?
— На самом деле она уже сделала его. Вот только убедиться в этом женихи смогут в полночь, — загадочно как-то улыбнулась Весталия.
Она шла между Гуннаром и принцем, не стесняясь воспалять движением своих бедер того и другого. Руки ее, вырваться из которых теперь уже было невозможно, покоились на талиях обоих мужчин, хотя она знала, что в эту ночь выбор Сигрид пал на юного норвежского принца, ей же дарованы ласки Гуннара Воителя.
— Понятно, женихи принцессы уедут ни с чем, — высказал свою догадку Гаральд.
Уже после второго бокала вина он вспомнил о красавице-вдове и почувствовал, что в сердце его загорается нечто, подобное страсти. Причем страсти не вообще, а именно к этой женщине, к Сигрид Веселой, к принцессе. Гаральд не сомневался, что у вдовы-невесты много поклонников, как не сомневался и в том, что их действительно должно быть великое множество — иначе какая же она принцесса? И в кого еще должен влюбляться викинг, как не в одну из принцесс? А если уж с принцессой ничего не выйдет — тогда, конечно… Тогда уж нужно влюбляться, в какую придется.
Стоит ли удивляться, что и ему, принцу норвежскому, тоже понравилась принцесса? К счастью, она это заметила и даже сама стала оказывать ему знаки внимания. Теперь Гаральд понимал, что его ведут на свидание к принцессе, и в душе потешался над Гуннаром и Весталией, считавшими, что это окажется для него полнейшей неожиданностью.
— Сколько же всего женихов прибыло к принцессе? — спросил он, в очередной раз ощущая прикосновение к своему бедру крутого, теплого бедра придворной дамы.
— Многовато. И еще могут прибыть.
— И что, никто из них не вызвал другого на поединок?
— Ты бы непременно вызвал? — задиристо хохотнула Весталия. — Причем всех сразу?
— По одному тоже перебил бы.
— Тогда им очень повезло, что в числе женихов нет принца норвежского. И вообще, снизойдите к ним, принц. Пусть пока что живут… надеждами.
— Жаль, что принцесса намного старше меня, — хмельно сокрушался Гаральд, — и что я слишком молод.
— Именно то, что ты слишком юн, принцессу как раз и радует, — прямо ответила Весталия. Кому при дворе короля Швеции не было известно, что все юноши, которые когда-либо оказывались в покоях Сигрид, проходили через эту ее доверенную даму? Причем многие проходили даже через ее постель. — Если признаться честно, глядя на раздетую Сигрид, мне и самой не раз приходилось жалеть, что я не мужчина, так что вам, принц, несказанно повезло. В отличие от всех остальных воздыхателей.
— Но кто же из них все-таки?.. — с едва приглушенной ревностью в голосе молвил Гаральд.
— Никто, — решительно прерывает его первая дама двора, давая понять, что она знает нечто такое, что неизвестно никому другому.
Они преодолели длинный переход и вошли в покои Сигрид. Здесь она приказала Гуннару остаться и ждать ее возвращения.
— Только не вздумай что-то там лопотать в присутствии Сигрид о своем юном возрасте, — строго дергает принца за предплечье первая дама двора, — она этого не терпит.
— А что говорить?
— Кому здесь нужны твои слова, юноша неоперенный? Покажи, что ты настоящий мужчина, — вот что от тебя здесь требуется. Разденешься в предпокое. Как только войдешь в спальню принцессы, сразу ложись, Сигрид уже ждет тебя.
— А ты войдешь вместе со мной? — растерянно спрашивает Гаральд. К первой даме двора он относился теперь как к своей сообщнице, явно рассчитывая на ее помощь.
— Не слишком ли многовато для первой ночи — сразу две таких женщины? — едва слышно смеется Весталия, игриво подталкивая парнишку плечом к двери. — Не сомневайся, принцесса насытится тобой очень быстро, вот тогда, может быть, что-нибудь и мне перепадет с королевского стола. А пока что придется довольствоваться бычьими нежностями Гуннара.