Жребий
Шрифт:
Она рассказала ему, как Ойнопион ослепил Ориона и как Орион потом прозрел, подставив глаза солнцу.
— Он его ослепил, потому что Орион был прекрасен, и тут Гефест пришел ему на выручку. В конце концов он все равно погиб от стрел Артемиды, но превратился в созвездие. Так часто бывало. Если кто-то и вправду стоящий попадал в беду, его превращали в созвездие. Где Кассиопея?
Он показал ей не очень хорошо различимую букву W.
— Считается, что похоже на сидящую женщину.
— Она тоже из-за красоты, — сказала Джулиет.
— Красота была так опасна?
— Еще как! Кассиопея была женой короля Эфиопии и матерью Андромеды. Она похвалялась своей красотой, и за это ее в наказание сослали на небо. Андромеда ведь тоже где-то должна быть, да?
— Это галактика. По идее ее сегодня тоже можно разглядеть. Это самое далекое, что можно увидеть невооруженным глазом.
Даже когда он ее направлял, объясняя, куда смотреть на небе, он ни разу до нее не дотронулся. Конечно, нет. Он был женат.
— А кто такая Андромеда? — спросил он.
— Она была прикована к скале, но Персей ее спас.
Китовый Залив.
Длинный причал, несколько больших судов, бензоколонка и магазин, в окне которого объявление, сообщающее, что тут же и автобусная остановка, и почта. В окне машины, стоящей сбоку от магазина, рукописная надпись — «такси». Она стоит там, где вышла из автобуса, и не двигается с места. Автобус отъезжает. Такси гудит. Водитель вылезает и подходит к ней.
— Одна-одинешенька, — говорит он. — И куда же это вы направляетесь?
Она спрашивает, есть ли здесь место, где останавливаются туристы. Ясно, что никакой гостиницы тут нет.
— Не знаю, сдает ли кто-нибудь комнаты в этом году. Могу зайти спросить. А вы что, никого тут не знаете?
Ничего не остается, кроме как назвать имя Эрика.
— Отлично, — говорит он с облегчением. — Садитесь, домчим за две минуты. Жалко только, что опоздали — вчера погребли.
Погребли,думает она. Гребля.Какие-нибудь рыбацкие соревнования…
— Печально, конечно, — говорит водитель, усаживаясь за руль. — Но, правду сказать, поправиться она не могла.
Погребли.Его жену. Энн.
— Ну ничего, — говорит он. — Может, на проводы успеете. Там, я думаю, кто-то еще остался. На похоронах народу было — тьма. Что, не смогли сразу выехать?
— Не смогла, — отвечает Джулиет.
— Я, наверно, неправильно говорю — «проводы». Провожают до похорон, правда? А как называется то, что потом делают, не знаю. Не празднуют же. Хотите заедем, вы поглядите — цветы там, венки…
В стороне от моря, если свернуть с шоссе и проехать около четверти мили по разбитой грязной дороге, — общее для всех вероисповеданий кладбище Китового Залива. И неподалеку от забора — холмик земли, усыпанный цветами. Увядшие живые цветы, яркие искусственные и маленький деревянный крест с именем и датами. Пестрые витые ленты, которые разлетелись по всему кладбищу и валяются на траве. Водитель показывает ей, как разворотили дорогу колеса — столько машин приезжало сюда вчера.
— Половина ее в глаза не видели. Приехали из-за него. Эрика все знают.
Они разворачиваются, едут обратно, но не до самого шоссе. Ее тянет сказать, что она передумала, что ей не хочется ни к кому ехать, а хочется подождать у магазина, пока автобус не поедет обратно. Можно сказать, что она просто ошиблась, перепутала день и теперь ей так неловко, что она пропустила похороны, что вообще там объявляться неохота.
Но ей никак не собраться с духом. И он всем про нее расскажет в любом случае.
Они едут по узким петляющим дорогам, минуя редкие дома. И всякий раз, когда они не сворачивают к дому, наступает временное облегчение.
— Вот это сюрприз, — говорит водитель, и теперь они таки сворачивают. — Куда они все подевались? Я час назад здесь проезжал — полдюжины машин еще стояло. А сейчас даже его грузовик исчез. Пир окончен. Извините, это я так, сболтнул.
— Ну, если никого здесь нет, — говорит Джулиет с готовностью, — я тогда просто поеду обратно.
— Да нет, не беспокойтесь. Айло здесь. Вон ее велосипед. Вы знакомы с Айло? Она ему тут помогает. — Он уже вылез из машины и открывает ей дверь.
Не успевает Джулиет выйти, как к ней с громким лаем несется большая желтая собака, а вслед ей с крыльца кричит женщина.
— Отстань, Пет, — говорит водитель и, пряча деньги в карман, быстро забирается обратно в машину.
— Уймись! Уймись, Пет! Успокойся! Она вас не тронет, — кричит женщина. — Она еще щенок.
Такой щенок, как Пет, думает Джулиет, запросто может сбить человека с ног. Тут выскакивает еще одна рыжеватая собака, и гам усиливается. Женщина сбегает по ступенькам, крича:
— Пет! Корки! Сидеть! Если они увидят, что вы их боитесь, они еще хуже на вас набросятся.
Ещезвучит у нее немножечко как исчо.
— Я не боюсь, — говорит Джулиет и отпрыгивает, потому что желтая собака носом грубо тычется ей в руку.
— Ну, заходите тогда. Заткнитесь вы обе, или я вам головы пообрываю! Вы что, перепутали, когда похороны?