Жрец Без Имени
Шрифт:
— Череда состояний. Жизнь и смерть словно соседние кадры на кинопленке, — повторил я слова старика, стараясь разглядеть в аналогии смысл. Ответ нагрянул довольно неожиданный. — Хочешь сказать, что мою пленку заживало?
— Моими стараниями, — не преминул уточнить мужчина. Широкая грубая ладонь огладила кустистую бороду, а на лице появилась довольная ухмылка. — Хорошее сравнение, да боюсь не точное. Я лишь немного остановил проигрыватель и, — вскинув руку, он недвусмысленно вытянул указательный и средний пальцы, а затем клацнул получившимися ножницами. — Жизнь и смерть похожи. Они — разные стороны одного и того же бытия. Сменяя друг друга, они образуют
— Не успела явиться. Но, полагаю, все непременно вернется на круги своя. Ошибку заметят, и я готов руку дать на отсечение, что это случится сразу после этого разговора, — сказал я, представляя костлявую старуху, что стоит за дверью, словно на приеме у терапевта. Прямо перед ней прошмыгнул какой-то тип, и теперь нарушил ход работы, потому что ему надо было только лишь спросить.
— Руку? — мужчина вскинул бровь, словно моя реплика застала его врасплох.
— Чужую, — тут же прибавил я, чем вызвал тихую, едва заметную усмешку. Буду считать, что это было одобрительным хмыканьем. Но впредь слова стоит подбирать осторожнее, а то еще отрубит. Или все же откусит? Все зависит от того, кто передо мной оказался. — В любом случае, с кем имею честь говорить?
— Хороший вопрос, — уверенно отозвался он и отвернулся от меня, уставившись на витрину с алкоголем. — Ты поверишь любому ответу, или же мне придется доказывать слова делом? Учти, что я не на шоу талантов заглянул и потому никаких фокусов демонстрировать не буду.
— Мне хватит имени, — чуть оторопело пояснил я и, понятное дело, соврал. Это понимал и мой собеседник, покачав головой.
— Вряд ли. Ты слишком сильно во всем сомневаешься, ищешь несоответствие, пытаешься осознать то, что невозможно вообразить. Природа твоего разума заставляет тебя задаваться вопросами, но на поиск ответа воли уже не остается, — выдал он, стрельнув в мою сторону взглядом. — И это не так уж плохо. Порой таким людям достаточно дать тот самый ответ, чтобы они перешли от созерцания к действию. И потому я могу смело представиться, не кривя душой. Я — Никто. И меня почти что нет.
Признаться, такой ответ меня обрадовал не больше, чем молчание. Вряд ли у моего собеседника была необходимость врать. Как бы много я ни мечтал о собственной уникальности, мы находимся в разных весовых категориях на этом поприще. К тому же, чтобы обмануть меня, можно было придумать и что-то более разумное.
— Не верю, — произнес я, слегка напрягшись. Может ответ на вопрос и мог бы дать своеобразный стимул, но в результате лишь обременил меня новой горой вопросов. — Что это вообще за ответ такой?
— Даром получил, даром отдаю. Иного я, увы, уже не заслуживаю. В прочем, я тебя понимаю. Ты, наверное, хотел узнать не то, кем я стал, но кем был до этого. Могу рассказать поучительную историю о доверии и предательстве, поведать о былых деньках, но ведь сам понимаешь, как мало значит упущенное прошлое. Сейчас от меня действительно мало, что осталось.
— При всем уважении, ты неплохо сохранился, — пробормотал я очередную глупость, скорее лишь для того, чтобы не быть совсем уж бессловесной куклой.
— Внешность, форма не столь важна, как наполнение. В конце концов, любой облик является всего лишь картинкой в голове наблюдателя. Она может отражать содержание, а может скрывать его. В моем случае это скорее попытка скрыть от чужих глаз тот факт, что за этой пылью уже давно ничего не осталось. Но стоит ли тебе волноваться о таких пустяках? — последнюю фразу старик произнес с неожиданной бодростью. Словно неожиданно взбодрился, он хлопнул ладонью по стойке. — Твое-то положение куда хуже!
— Как-то не обнадеживающе, — заметил я, ощутив липкий холодный ком, подкативший к горлу. Если это все действительно не окажется горячечным бредом, мои дела хуже некуда. А в таком случае действительно сложно посочувствовать абстрактным проблемам незваного гостя.
— В прочем, у меня есть утешение для такого случая. Ты ведь ждешь, что я это скажу, не так ли?
— Все верно, — признался я. Умирать совсем не хочется. Само собой, это — естественный человеческий страх перед неизвестностью. Но теперь, когда я стою одной ногой в могиле, хочется ухватиться за любую возможность, которая попадется. В такие моменты человек готов поверить и в бога, и в дьявола, в любую сущность, которая пообещает жизнь взамен неминуемой гибели. — Не просто же так ты заявился в мою голову. Сложно представить, что в такой момент кто-то, а вернее сам Никто, придет лишь для того, чтобы поглумиться над смертным.
— Буквально смертным, — не поленился отметить старик, вновь прихватывая бороду и неторопливо почесывая подбородок. — Но тут ты прав. Мне еще есть, что терять, а подобные свидания, поверь, стоят немалой цены даже для тех, кто когда-то был Богом.
Не Дьяволом, и то хлеб. Но все же подобное откровение ощущалось, как снег на голову в середине июля. Внешне меня могло выдать раскрасневшееся лицо, но внутри метался настоящий ураган бесконтрольных эмоций. Мое замешательство не ускользнуло от глаз сверхъестественной сущности. Самопровозглашенный бог глядел на меня спокойным и оценивающим взглядом, словно оценивая реакцию. И видел он гораздо больше, чем могло показаться. Даже прикрыться захотелось, как будто с меня штаны спустили посреди парка.
Пусть мне и сложно принимать такую правду, но существование высших сил стало для меня почти что фактом после того, как я первый раз вывалился из своего сосуда. Мои прогулки вне тела столь же невероятны, как и бог, так что мешает моему собеседнику быть одним из "Тех Самых".
— Если ты перечисляешь в уме все известные имена, могу утешить. Я нейтрально отношусь ко всем вашим верованиям. К ним у меня ровным счетом никакого интереса, — прояснил старик, немного прикрывая глаза. — Руины моего олимпа в другом мире, совсем не похожем на вашу Землю. Или правильнее сказать "Реальность", как его называют аборигены.
— Cтало быть, гость из другого мира, — я сделал вид, что переварить эту информацию не составило труда. Самая большая ложь в моей недолгой жизни. И самая наглая, учитывая тот факт, что пытался обмануть божество, пусть и самопровозголашенное.
— Не волнуйся, у тебя будет время, чтобы разобраться. Более того, я прекрасно понимаю твои сомнения. Но времени у нас остается все меньше, ибо даже вечность можно растратить ни на что.
Я неуверенно кивнул, призывая гостя продолжать, сжимая кулаки. Напряжение сковывало все тело, я просто не мог доверять случайному посетителю, но и возразить ему не мог. Некоторая часть меня полностью осознавала тот факт, что ни единого слова лжи мой собеседник не произнес. Примерно также было, когда возникала связь между душой и телом. Образы и факты просто возникали в голове потоком упорядоченной информации. Вот и сейчас я ощущал правду, не имея доказательств, хоть и не пользовался своей секретной способностью.