Жрец богини Лу. Гексалогия
Шрифт:
До кого я не мог дотянуться посохом в реальном мире – убивал через бездну, разрывая в клочки сознание. Другим – отводил глаза, уворачиваясь от резко полетевших в мою сторону арбалетных болтов.
Каким-то чудом я перебил двенадцать человек – почти всех, кто участвовал в нападении. Еще пятеро были внизу, поджигали сейчас корабль со всех концов.
– Сания!
Я ворвался в каюту и едва успел заблокировать удар короткой ламхитанской сабли: девушка живой даваться не собиралась, как и погибать без боя, а происходящее за дверью разбудит даже
– Нападение! Они подожгли корабль!
– Кто?!
– Бреннские гребцы! Это убийцы! Быстрее!
Я схватил девушку за руку и выскочил на палубу.
Твою мать. Из-под досок палубы кое-где уже поднимался огонь. Работали эти твари наверняка. Надо быстрее спуститься за де Гранжами, найти шлюпку, которую использовали для спуска на берег там, где фарватер не позволял пройти и…
Я понял, что на корабле осталось четыре человека – я, Сания, виконт и граф. Поджигатели уже были далеко – налегали на весла и по обрывкам их мыслей я понял, что с горящего судна нам уже не выбраться.
Твою мать!
План созрел как раз в тот момент, когда над досками палубы появилась голова Бренарда.
– Граф! Надо достать пару тюков с тканью!
– Ты совсем идиот?! Мы горим! Какие ткани?!
– Они забрали шлюпку! Нет выхода! Быстрее, ткани! Удержимся на плаву!
Как же мне повезло, что когда-то я грузил корабли в порту Пите! Мы все бросились к погрузочному люку на узком носу корабля, и я с помощью Орвиста отбросил крышку.
Правила поведения при пожаре гласят, что ни в коем случае нельзя разбивать окна. Приток свежего воздуха насытит пламя кислородом, что приведет к резкому росту интенсивности горения, то есть, к взрыву.
Это произошло и с нами, и последнее, что я помнил – ударная волна бьет меня в грудь и выбрасывает в море, за борт.
Я шел ко дну. Боль в обожженном лице еще не нахлынула, да и не успеет – соленая вода в легких сделает свое дело быстрее.
Эпилог. Извещения
Вила де Шонц-Вилен положила на стол перед Каем Фотеном три документа, которые нужно было подписать. Монарх деловито взялся за перо, обмакнул его в изящную чернильницу и поставил три росчерка, поверх которых приложил свою королевскую печать.
«Посол в Ламхитан, граф Бренард де Гранж, погиб в море…»
«Посол в Ламхитан, виконт Орвист де Гранж, погиб в море…»
«Посол в Ламхитан, барон Антон Тинт, погиб в море…»
Все три документа нужны были для канцелярии. Подшить к родовым книгам, пустить в ход приказы о землях. У де Гранжей остались женщины – пока жива Эдит де Гранж, фамилия будет существовать. Такова была воля короля, его, Кая Фотена, воля. Нужно будет устроить судьбу Айрин – он, как монарх, был обязан это сделать.
Земли барона Тинта и так уже были в управлении короной, остались формальности. Антон оставил после себя солидное наследие: его пилорамы работали, как часы, стабильно поставляя отличный корабельный лес на королевские верфи.
Часть прибыли, что была отложена для Антона, пойдет как раз в приданое Айрин. Солидная сумма, без учета накоплений покойного Бренарда. Остаток Кай распорядился заложить на обслуживание храмов и приюта, что основал барон за свой счет – обирать мертвеца было не в его правилах, тем более мертвеца, который верно послужил престолу. И послужил достойнее многих наследных аристократов.
Графиня подхватила готовые документы, чуть подула на чернила, чтобы не размазать печати.
– Что будем делать дальше?
– Я пока не решил, моя милая Вила, я пока не решил. От шаринцев приходят тревожные вести, говорят, Кватт готовится к войне.
– Думаешь, до нас докатится?
Король покрутил свою печать, которую так и не вытер, в руках, вымазывая черным пальцы.
– У меня плохое предчувствие, как тогда. Только теперь у нас не будет Антона – выдающегося счетовода, мага разума и любимца богов.
– Но и мы – другие.
– Да, мы – другие. Но не наша знать, Вила. Если в ближайшие годы начнется война, то род Фотенов пресечется так же, как пресекся род де Гранжей и Тинтов.
Графиня ничего не ответила. Король пребывал в мрачных думах уже третий день – как пришел голубь с территории Паринии. На судне, которое перевозило послов и ламхитанскую принцессу, вспыхнул пожар. Чудом спаслись только пятеро дежурных моряков, которые работали на верхней палубе, а сам пожар подтвердили капитаны двух кораблей, что шли следом. Какая идиотская случайность! Пожар! Они же сделали это! Убедили Верховного Арха отдать за Кая свою единственную дочь! И уже плыли домой!
Но на этот раз боги, которые вечно улыбались Антону, не уберегли дерзкого счетовода. Никто не выжил и сейчас она понесет эти похоронки в канцелярию – на стол своего мужа, чтобы поставить окончательную точку в истории барона Тинта и графов де Гранжей.
Вила дернула головой, отгоняя мрачные мысли. Грядут темные для Клерии времена. Три дня – более чем достаточный срок для скорби о мертвых.
Теперь же нужно думать о тех, кто остался в живых.
Конец
Одиночество жреца. Том II
Пролог. Трубный глас
– Они точно выбрались?
– Да выбрались! Выбрались! Здоровяк девчонку вытащил, я немного жрецу помогла, чуть не утоп. Не дергайся ты так!
Лу сейчас стояла у самой границы пантеона – стены, которая отделяла обиталище богов от бездны межмирья, нервно сжимая рукоять меча.