Жрец богини Лу. Гексалогия
Шрифт:
– Оранса, ты же понимаешь…
– Да все я понимаю, девочка, все понимаю. Мне же любой корабль – алтарь, пусть и горящий.
Они обсуждали это не в первый раз и Орансу эта тема уже начала утомлять.
В своей истинной форме богиня-покровительница моряков и попутного ветра выглядела величественно. Ее паства была хоть и не очень многочисленна, но крайне предана, что постоянно накачивало божество силами. Так что сейчас волосы Орансы развивались, будто на ветру, а сама богиня было ростом более трех метров – похожая больше на величественное изваяние, чем на бога в человеческом обличье. Если
Местами радужный, полог немного колыхался, отзываясь на возмущения в бездне.
– Как тут у нас вообще дела? Геора что-нибудь говорила?
– Да какое говорила! Это же Матерь! – Лу была раздражена, впрочем, как и большинство остальных младших богов. Пантеон призвал всех – даже сильных духов, не говоря о богах, и уже неведомо, сколько времени они все сидели, будто в осаде, отлучаясь по делам паствы только в исключительных случаях.
Для Старших такое положение дел было не страшно – им молились всегда, отзывались те, или нет – но вот некоторые младшие божества страдали. Особенно плохо было духам, которые активно работали на маленьких территориях и были известны локально. К таким богам и духам можно было причислить и саму Лу.
Благо, Антон поставил достаточно алтарей как в баронстве, так и по всей Клерии – при поддержке Кая – и сейчас Лу могла более-менее свободно перемещаться не только по северному государству, но и между мирами, отправляясь в Пантеон.
Когда-то она прорвалась сюда почти чудом – вроде бы, для божества семь лет не срок, но Лу казалось, что все это случилось давным-давно. Слишком многое произошло с ней с тех пор.
Выжил. Это главное. Когда она поняла, что Антон в опасности, первой мыслью было прорываться к Палу или Калите, но по пути в Верхний Круг она встретила Орансу, которая мигом согласилась помочь. Наверное, так даже лучше, ведь зачем опять вмешивать Старших в ее дела?
Полог границы опять колыхнулся, и Лу показалось, что она увидела фигуру, от которой у нее начинали дрожать руки и ноги.
Впервые с посланником Единого она встретилась больше года назад – когда проходила через бездну между алтарями. Безликое изваяние с огромным мечом в руках будто учуяло ее, и тогда Лу еле-еле удалось оторваться. От неведомого бесполого существа тянуло огромной, холодной, чужеродной силой и опасностью, и богиня чувствовала, что если оно настигнет ее, то просто вырвет из нее божественную суть, будто Фор – человеческую душу.
Потом стали пропадать духи и малые боги, которым молились на западе Таллерии, после чего Старшие наконец-то рассказали, что происходит. В их мир пришел чужак. Древний, сильный и агрессивный чужак, который не ведет переговоров и истребляет все и всех, что связано с магией: алтари, жрецов, магов и даже самих богов. Пока только младших – но в этой группе риска была и сама Лу. Для той же Орансы даже несколько посланников Единого были не страшны: богиня моряков легко истребляла их, но если на нее навалится десяток-другой, кто знает, что случится. А безликих становилось все больше и больше.
А еще под ударом оказался и Антон – как ее Истинный Жрец. Когда Лу поняла, что безликое изваяние может прийти за ним по ее следам и, подкараулив мужчину в бездне, убить, то окончательно решилась разорвать с ним все контакты. А с любым служителем Единого из плоти и крови он справиться сможет.
Кто эти посланники и как они появились – никто не знал. Так что сейчас младшие боги не только охраняли свой общий дом, но и, по сути, укрылись под защитой Матери, не рискуя выходить в мир лишний раз.
Но они нашли Пантеон и сейчас Лу вместе с Орансой были, фактически, в дозоре: наблюдали за бездной, чтобы не проморгать возможную атаку.
Это была вынужденная мера и даже Геора не знала, насколько силен стал чужак. Может, он уже способен разрушить полог, который она установила еще на заре времен для защиты обитателей Пантеона? Несколько раз безликие подходили к самому Пантеону, пытаясь прорваться внутрь купола, однако древняя магия Георы испепеляла их при малейшем контакте с защитой дома богов.
– Странные они, эти безликие… – протянула Оранса, лениво скользя взглядом по пространству за пологом Пантеона, – Выглядят, как люди. Но… неживые. Как будто пустые, словно куклы.
Лу согласно кивнула. Теперь она была осторожна и видела посланников Единого еще несколько раз – издалека. Но впечатление они создавали именно такое. Они были чужды не только для этого мира, но даже для самой бездны, как будто бы она отторгала их.
– На западе, говорят, совсем плохо стало, – сказала юная богиня, – я встречала пару духов, которые еле-еле прорвались из Кватта сюда.
– Я как-то рискнула сунуться к тамошним морякам… Знаешь, там как будто пресс на грудь давит. Мне легче в бездне месяц просидеть, чем там – день. Будто что-то силы тянет.
– А зачем тебе вообще было в Кватт? Твои же почитатели – это Бланд, в основном, – спросила Лу.
– Они стали строить новые корабли. Большие, сильные, много парусов. Мне стало любопытно… но я так ничего и не поняла, – ответила покровительница моряков.
Сейчас они проходили по краю Пантеона – у самого полога. Навстречу им должны двигаться несколько духов полей и лесов, которые сопровождали высокомерного Кея. С покровителем гонцов так никто сдружиться за все эти столетия не смог, слишком едкий и высокомерный он был, считал себя чуть ли не достойным стать Восьмым. Духи же нервничали, что Матерь может посчитать их бесполезными и просто изгнать из безопасной твердыни, так что брались за любые задания, которые исходили из Верхнего Круга.
– Говорят, давно Сидира не видели, из мастерских даже не выходит.
– Это же хорошо, девочка. Значит, Пятый кует нам мечи и копья, делает другое оружие. Значит, Семеро готовятся если не уничтожить чужака, то обезопасить Пантеон.
Лу глянула на свой меч, на котором не так давно появилось клеймо бога-мастера. Великая честь и большая сила, на самом деле, теперь такое оружие было у каждого из богов, во всяком случае, на время опасности. А если Сидир делает оружие для каждого… Лу не верила в щедрость Семерых. Скорее всего, они просто стоят на краю гибели.