Жрец богини Лу. Гексалогия
Шрифт:
Старик скрылся в доме, я же в последний раз взмахнул посохом, окатил себя холодной водой из бочки и, фыркая, тоже двинулся в сторону кухни. Как разговорить мага было непонятно, но найти к нему подход стоило. Шансов же с молодой магичкой у меня не было совершенно, учитывая, что уже пятнадцать минут она внимательно наблюдала за мной через маленькое окошко своей комнаты. И ее настроение мне не нравилось от слова совсем.
Благо, я привык носить перчатку всегда и везде, снимая ее только на ночь, когда оказывался в одной кровати с Лу. Так что ничего необычного она не должна была заметить. Я очень
Глава 2. Визитеры
Три дня прошли тихо и спокойно. Квартиранты отъедались и отсыпались, и вообще, больше были похожи на сонных мух, чем на живых людей. А вот мир вокруг нас все это время жил и двигался, как двигались и слухи о новеньких в доме счетовода. Так что в обед четвертого дня постоя Нагаля и Рисанриэль, на пороге появился десятник Валл.
Валл был старым имперским служакой, который верил не в богов, а в чистый звон монеты. Со своими ребятами он появился здесь почти полгода назад и, вроде как, обеспечивал безопасность перегрузки и пополнения припасов кваттских кораблей, что заходили в порт Осфилда, но по факту, был представителем оккупационной администрации.
Как я уже говорил, Осфилд был настолько мелким и никому не интересным городком, что на него не позарился ни один из ближайших кланов, у которых своих проблем хватало. Так что царила тут легкая анархия, которой решило воспользоваться командование Кватта.
Конкретно с Валлом я быстро нашел общий язык. Вообще, персонаж этот был весьма каноничный, и одинаково гармонично он смотрелся как в доспехе имперского десятника, так к лицу ему была бы и форма условного старшины или прапорщика понятно какой армии какой страны. Собственно, вся моя высокая дипломатия заключалась в мелком откате и выпивке, которой я угощал при визитах как Валла, так и пару его ребят, что он брал с собой для солидности.
А являлся он с простой целью – проверить, не укрываю ли я магиков или жрецов. Но десятник знал, что я и Лу – приличная молодая пара, которая зарабатывает на жизнь уважаемым трудом, и всяких бродяг на порог мы не пускаем. Тем более – заносчивых и капризных магиков. Если у нас кто и останавливался, то только люди, которые потеряли во время войны кров или работу. И все как одни – погорельцы и бедствующие. То маг огня лезвием по кузне шарахнет, то маг земли – стены обрушит… Была даже семья, которая потеряла свой сад из-за того, что его затопил маг воды и деревья по зиме вымерзли и погибли, как и виноградная лоза. Короче, одна история трагичнее другой.
Эти байки за квартирантов травил я Валлу лично, охотно подливая ему простенький бренди, который выгонял тут же, на самопальном самогонном аппарате, который мне собрал один из толковых магов земли при помощи своей силы и под моим чутким руководством. Хотя я бы сказал, что это был не бренди, а чистейшая сивуха. Но Валлу нравилось как чувство быстрого опьянения, так и ритуалы, которыми сопровождалась выпивка. Особенно в плане закусывания и задушевного уханья после каждой стопки.
– Антон!
Валл уже перешагнул через калитку и развел в стороны руки, стремясь обнять рослого счетовода, которого он был крайне рад видеть.
– Господин десятник! Рад видеть вас! – я обнялся с военным, похлопав того по спине и плечам.
– Новости ходят, что новых квартирантов себе нашел. Опять шаринцы?
– А кто же еще, господин десятник, кто же еще, как не шаринцы? Люди-то бегут от войны, разные люди, сами знаете. Вот и находят у меня комнаты на постой. Я-то не жадный, как трактирщик наш!
– У! Возьми его ночная тьма! Прав ты, Антон! Сразу видно – умный человек! Трактирщик тут и вправду тот еще жук. Ты же про толстого Джавара?
– А про кого еще? – демонстративно удивился я.
Валл только сплюнул на песок.
– Он еще и пиво стал разбавлять, представляешь? Нет на него тут никакой управы!..
Я пригласил десятника в дом, а его бойцы, как обычно это и бывало, остались пока во дворе.
Грузный, со спитым лицом десятник уселся на лавку у стены, я же накрыл на стол нехитрую закуску и достал из погреба глиняный кувшин с самогоном.
– Вот хороший ты хозяин, Антон! И выпивка у тебя, говоришь, семейный рецепт настойки? Продашь, может? Золотая вещь!
Валл наблюдал, как я сорвал восковую пробку и сейчас разливал смердящую спиртом жидкость по двум небольшим деревянным стаканчикам, что заменяли нам стопки.
– Не, господин десятник, никак не могу. Иначе дух моего деда вернется из чертогов Фора и придушит во сне… – с наигранным сожалением ответил я.
– Эх, молодой, а не знаешь! Говорил же уже тебе, нет никаких чертогов! Это все обманка! Боги эти, Семерка, души людей пожирают после смерти, значится, кормятся смертными. Мы для них – как скотина. Сначала молимся значит, а потом, как эта закуска – на стол! В Единого верить надо!
Валл многозначительно поднял к небу палец, а через мгновение той же рукой схватился за стопку. Я повторил его движение, усевшись с другой стороны стола.
Сейчас дома никого не было. Нагаль и Риса отправились на городской рынок, посмотреть что из одежды. Корабль из Дуртона, который сможет их подобрать, будет только в следующем месяце – это узнала Лу от Ирдиса. Так что им придется тут пожить некоторое время, да и быть готовым к зимнему плаванию. Сама Лу отправилась к Орвисту, за наличностью и отчетами, которые граф подготовил для меня и нашего главного вора. Богиня не отказывала себе в удовольствии потрещать со старым боевым товарищем, да понежиться в барской медной ванне, в чем я не мог ее упрекнуть. Это же я смертный, который не может путешествовать между алтарями. А она – богиня. Чего ее винить? Опять же, это не мне воду таскать в ванну, а слугам… Пусть отдыхает.
– Ух! Хорошо пошла настоечка!
Десятник подхватил ногтями кусочек сыра и, не дыша, отправил в рот.
Я на спиртное не налегал, хотя мог в легкую перепить пройдоху, но свой стаканчик тоже опрокинул. М-да, правду говорят: с утра выпил – весь день свободен. Придется поработать с посохом, чтобы разогнать кровь, потому что сегодня я планировал еще заняться документами и пообщаться с Навалем. Старик был приятным и умным собеседником и иногда выдавал такую информацию, что уши его академического прошлого не просто торчали наружу – в полный рост поднимался призрак прошлой жизни.