Жрица очищающего огня
Шрифт:
Но не успел Харуюки озвучить возникшие в голове вопросы, как Черноснежка, словно почуяв их, сказала на тон ниже:
— …Как вы уже успели заметить, эта тактика опирается на абсолютный контроль над тем, в какую секунду Утай появится на поле. Мы можем добиться этого только одним способом — кто-то из нас должен выйти из поля и сообщить нужное время Утай в реальном мире. И эта роль достаётся… тебе, Циан Пайл.
— Вас понял, командир, — быстро ответил Такуму.
Но Харуюки не мог не заметить, что его звонкий голос раздался чуть позже, чем обычно.
Роль Такуму, состоящая в передаче сигнала Утай в реальном мире, жизненно важна для их стратегии. Но никто не мог отрицать того, что эта роль с самого начала была уготована «последнему» из них. Проницательный Такуму наверняка догадался об этом гораздо раньше Харуюки, ещё до того, как Черноснежка рассказала свою тактику… что именно он будет тем, кто не останется, чтобы сразиться с Богом не на жизнь, а на смерть.
Харуюки показалось, что он должен что-то ему сказать, но слова лишь ранили бы гордость Такуму. Даже Фуко и всегда поддерживающая всех в такие трудные минуты Тиюри сохраняли молчание.
Повисшую тишину нарушили слова самого Такуму:
— Сегодня мы сражаемся против летающего противника. Я сразу подумал, что мне, чистокровному аватару ближнего боя, будет непросто с ним драться, поэтому я с радостью приму на себя роль посыльного. Но… пожалуйста, командир, если мы однажды соберёмся напасть на Генбу или Бякко, а они, как я понимаю, бойцы ближнего боя, позвольте и мне принять участие.
Услышав его как всегда спокойный голос, Черноснежка кивнула.
— Конечно… когда это случится, мы сделаем тебя командиром нашего отряда. Я многого жду от тебя… становись сильнее, чтобы однажды ты мог их всех поколотить.
— Да, непременно… непременно, — произнёс Такуму так, словно говорил, в первую очередь, сам себе, и склонил голову.
Черноснежка вновь выпрямилась, глубоко вдохнула и сказала:
— А теперь… у кого есть вопросы? Спрашивайте, что хотите, времени у нас с запасом. Я предупредила Мейден, что ей, возможно, придется ждать до пяти минут. Это значит, мы можем проговорить еще три дня.
— Э-э, семпай, нельзя так издеваться над Мей! — воскликнула Тиюри.
Видимо, в Ускоренном Мире она решила называть её так. Наверняка скоро она найдёт ей какое-нибудь очаровательное прозвище и в реальном мире.
«Вот здорово, мне тоже надо перестать звать её «Синомией». Может, на манер «Нико», сократить её имя до «Уи»? Она не обидится?..» — пронеслось в сознании Харуюки, но он тут же вышвырнул эти мысли из своей головы.
Действительно, есть одна вещь, которую Харуюки, быть может, должен обсудить с ними именно сейчас. Нечто не менее, а может, и более важное, чем «план очищения от Брони Бедствия». Естественно, речь шла о тихонько распространяющихся по Ускоренному Миру таинственных паразитах, известных как ISS комплекты.
Но через несколько секунд Харуюки решил не поднимать эту тему.
Сейчас все их силы должны быть сосредоточены лишь на спасении Ардор Мейден. Он не должен отвлекать своих друзей разговорами на темы, не связанными с ней напрямую.
Кроме того, ISS комплект вживую видел не только Харуюки. Утай, схлестнувшаяся в Инкарнационном поединке с Буш Утаном, одним из владельцев комплекта, была ближе к осознанию истинной сути этого объекта, чем он сам. Поэтому на повестку дня этот вопрос должен будет встать уже после спасения её аватара и воссоединения Нега Небьюласа.
Обдумав всё это, Харуюки продолжил стоять с закрытым ртом. Остальные тоже молчали.
Медленно обведя всех взглядом, Черноснежка кивнула.
— Хорошо… вижу, вы уже морально готовы. Перед тем, как мы начнём, я хочу отдать Лайм Белл ещё одно указание. Если случится что-то непредвиденное, и всех нас на мосту уничтожит Судзаку, ни в коем случае не пытайся прийти нам на помощь. Немедленно возвращайся в реальный мир из ближайшего портала и выдерни кабель из домашнего сервера Кроу. Ясно?
Этот приказ можно назвать жестоким. Если они прибегнут к помощи этого предохранителя, то не только Утай, но и Черноснежка, и Фуко, и сам Харуюки попадут в «бесконечное истребление».
Но Тиюри уверенным жестом поправила шляпу и кивнула.
— Так точно, семпай.
— Я рассчитываю на тебя. Ну, что… приступим? — произнесла она таким вальяжным тоном, словно они собирались просто защищать свою землю в битве за территорию.
Вслед за этим она повернулась к Такуму:
— Итак, Пайл, ближайший портал находится у главных ворот полицейского управления. Перед тем, как выйдешь, выстрели в небо «Грозовым Циановым Шипом» [28] . Это будет нашим сигналом к началу операции. Утай знает, что как только один из нас пробудится, ей нужно будет немедленно погрузиться самой. Между выходом Пайла и появлением Мейден пройдет секунда реального времени или 16 минут 40 секунд ускоренного. За это время Кроу и Рейкер займут позицию для взлёта в 200 метрах отсюда на улице Сакурада. Я встану на мост за минуту до появления Утай. Рейкер, ты стартуешь одновременно с тем, как увидишь Судзаку. Дальше действуем по плану.
28
Lightning Cyan Spike
— Вас понял, командир. Что же, Рейкер, Белл, Кроу. Остальное за вами.
Вместо ответа Харуюки выбросил вперёд правый кулак. Ударив по нему левым кулаком, синий аватар развернулся и побежал к вратам полицейского управления. Назад он уже не оглядывался.
Через несколько секунд в небо, закрытое снежными облаками, устремился луч света. Благодаря расположенным рядом зданиям Верховного Суда и МВД никто, кроме команды Харуюки, луч увидеть не мог.
Этот луч означал, что через 16 минут и 40 секунд Синомия Утай, Ардор Мейден, появится на дальнем конце огромного моста. Харуюки должен будет вытащить её оттуда и долететь с ней обратно до этого края моста.
— Ну что, Кроу. Нам пора идти. Белл, Лотос, удачи, — сказала Фуко и постучала Харуюки по плечу.
— Е-есть! Семпай… а-а, э-э… я, я буду стараться… — только и смог произнести он от напряжения.
Блэк Лотос посмотрела на него фиолетовыми глазами и кратко ответила:
— Да, я верю в тебя.
Следующие пятнадцать минут казались ему невыносимо долгими и в то же время бурно текущими.
Он стоял возле надевшей Ураганные Сопла Скай Рейкер и изо всех сил пытался сосредоточиться. Получалось ли у него, или же, наоборот, его сознание обволакивал туман посторонних мыслей, он не знал и сам. На неограниченном нейтральном поле воцарилась такая тишина, будто замёрзло само время. Лишь снежинки продолжали танцевать в воздухе.