Жуки в муравейнике. Братья Стругацкие
Шрифт:
Философско-идеологическая же сторона их творчества так сильно замаскирована и так размыта, что чем дальше мы отдаляемся от советского периода истории России, тем все более мизерной и незначительной она становится. Все это вдвойне печально осознавать, понимая, что речь идет не об одном, а о двух авторах, двух личностях, фактически, двух писателях одновременно. С идеологической точки зрения самым эпохальным произведением автором, конечно же, является ”Град обреченный”. Эта книга знаменует слом идеологического мировоззрения авторов. К сожалению, происходит это лишь к закату творчества писателей спустя почти два десятка уже написанных книг. Ее сюжет словно подводит ранний итог их творчеству, дает понять, к чему же приводит трансформация видения идеологических моделей Стругацких. Финал ”Града обреченного” дает нам понимание идеологической
Несмотря на значительное количество написанных авторами произведений, довольно большая часть из них является так называемыми "проходными". Так обычно называют произведения, которое автором хоть трудолюбиво написано и даже опубликовано, но которое можно было бы и не писать вовсе. Это не пытались отрицать даже сами авторы. "Малыш", "Парень из преисподней", самые последние рассказы начала 60-х, ну и, конечно, "Повесть о дружбе и недружбе". Вполне могли бы мы ее не писать совсем. А если уж написали – печатать под псевдонимом, чтобы не портила нам творческой статистики. Однако слово из песни не выкинешь. Был, был у нас этот сбой – лишнее доказательство фундаментальной теоремы сочинительства: "То, что не интересно писателю, не может быть по-настоящему интересно и читателю тоже" (из комментариев Б. Стругацкого).
"Девятнадцатый век давно умер, похоронен, и все, что от него осталось, – это миазмы и не более того" пишут сами же Стругацкие в завершении одной из своих повестей. И вот с этим мне очень сложно не согласиться и в очередной раз не опечалиться по этому поводу. В девятнадцатом веке их литературное наследие едва ли было бы вознесено на столь высокий пьедестал, как это произошло в веке двадцатом.
Жанр Стругацких – это не фантастика в строгом понимании этого слова. Это мир без острой интриги. Он пропитан унылыми техническими деталями, потерявшей свою актуальность идеологией, житейскими подробностями советских реалий, глубоко завуалированными туманными философскими выкладками, но не остросюжетной искрой, которую бы мне так хотелось почувствовать именно в (выбранном ими как главном для себя) фантастическом жанре.
Иногда Стругацкие и вовсе открыто издеваются над принципом необходимости иметь хоть какую-то интригу в произведении и даже высмеивают этот литературный канон. “Это был «Подсолнечник» – полуторакилометровый десантный звездолет сверхдальнего действия. Сейчас он обращался вокруг Леониды на расстоянии двух мегаметров от поверхности. Стоит подать сигнал бедствия, и оттуда придут на помощь. Но стоит ли подавать сигнал бедствия? Пропала пара башмаков и два тюка. «Благоустроенная планета» (1961). Да уж… О какой фантастической, острой интриге можно говорить, читая такие строки? Подобные фразы способны оттолкнуть даже опытного поклонника традиционного фантастического жанра, что уж говорить о только начинающих свой путь по ознакомлению с этим жанром молодежи. Именно поэтому все больше исследователей их творчества называют их творения если и фантастикой то социальной.
Мне бы очень хотелось прочитать хотя бы одну книгу братьев Стругацких, которую они создали бы после падения советского режима. Возможно выбравшись за пределы той системы, в которой они родились, которая возможно и без их на то воли сформировала их творчество и на которую они всю их жизнь были вынуждены оглядываться, они бы и смогли выпустить что-то более художественно насыщенное, более остросюжетное, более масштабное, глубокое, по-настоящему законченное, ограненное до совершенства, но… увы, история беспощадна в непрерывности своего хода и она не предоставила возможности ни мне прочитать подобный роман Стругацких, ни им написать его.
Любопытно будет заметить, что моя точка зрения совсем не является новым, надменным взглядом автора научной фантастики XXI века, смотрящего свысока на произведения века XX-го. Это может показаться невероятным, но в целом схожую критическую оценку творчества Стругацких можно обнаружить и среди критиков их же собственной эпохи, тех самых далеких шестидесятых.
"Конечно, и произведения вроде повестей Стругацких /…/ имеют право на жизнь. И безделушка, если она сделана умело, может позабавить. Но не слишком ли много этих безделушек, не тонут ли в них основные задачи научной фантастики? В этих сказках, где все решается с помощью известного слова (вместо "триф траф" – "трансгрессор"), герой борется лишь с теми трудностями, которые природа воздвигает на пути к таким-то замыслам. Отсутствие прямой борьбы между действующими лицами сушит нашу фантастику, делает ее менее привлекательной /…/. Как бы свежа, неожиданна, увлекательна ни была та или иная идея, но если вокруг нее нет столкновения характеров, нет четкой социальной расстановки борющихся сил, а отсюда – нет и ярких приключений, сюжетных неожиданностей, интерес молодых читателей, да и не только молодых, разбужен в полной мере не будет. К сожалению, у наших фантастов приключения носят сугубо служебный, головной характер, они явно выдуманы в кресле, а не навеяны бурей борьбы, либо приключений просто нет, как в упоминавшейся ранее повести Стругацких. Нельзя же, действительно, считать приключениями то, что происходит в избушке на курьих ножках…" ( М. Ляшенко, 1965/Лит. Россия).
И это доходчивое подтверждение всем высказанным мною выше соображениям. Из этой цитаты невозможно убрать ни слова. Она кратко, четко и ясно расставляет все точки над i.
Творчество Стругацких рассчитано на весьма узкую нишу читателей. От них не стоит ждать ни будоражащей воображение интриги, ни масштабности, ни ярких приключений, ни остросюжетности. Называемые в некоторых источниках романами, подавляющее большинство их книг на самом деле являются лишь небольшими повестями (за исключением “Обитаемого острова” и “Града обреченного”). Не стоит ждать от них и великолепного мастерства владения словом, красочных декораций и увлекательной, держащей вас в напряжении до самого конца, фабулы. Подавляющее большинство книг Стругацких – это не научная фантастика, это сухие образности, сюрреалистические аллегории и намеренно затуманенная, для усложнения восприятия читателем, философия.
Особый язык изложения у братьев Стругацких почти отсутствует. Повести состоят из простых описаний, незамысловатых диалогов, это набор правильных фраз, состоящих из обычных слов и оборотов. Многим читателям, воспитанным на Льве Толстом и Иване Тургеневе, стиль Стругацких с высокой долей вероятности покажется слабым. В их языке отсутствуют самобытность и индивидуальность. Стругацкие относятся к стилю изложения, как к пакету микросхем, как набору символов, цель которых – передача информации от писателя к читателю. Причина этому скорее всего кроется в дуальности процесса творения. При совместном создании произведений каждый из них не мог, да и не имел права получить эксклюзивность изложения, ценой которой стало бы появление общего стилистического диссонанса книги.
И все же в творчестве Стругацких есть вещи, ради которых их произведения любой культурный и образованный человек все же должен прочитать. Два сигнала, которые пусть и не очень ярко, но все же выделяются на фоне всех других, вшитых в сюжет, идей. Первая – это мысль о несовершенстве человека, его лени и нежелании вступать на путь самосовершенствования. Эта нить сквозит через многие произведения и не заметить ее может, пожалуй, разве что только читающий невнимательно. Второй важнейший маяк творчества Стругацких – их желание показать, как сильно может меняться мировосприятие человека при перемещении его точки зрения в разные углы. Во многих повестях авторы намеренно располагают героев по разные стороны одной и той же баррикады и тем сильнее заметен контраст между точками зрения Руматы в начале и в конце книги, между Максимом-гвардейцем и Максимом-подрывником, между Перецом и Кандидом, между Ворониным-мусорщиком и Ворониным-Советником.
Братья Стругацкие – являются довольно яркими звездами на русском литературном небосклоне XX века. Их творчество дарит нам возможность и желание ЗАДУМАТЬСЯ, ПОНЯТЬ и ПЕРЕОСМЫСЛИТЬ.
В заключение и перед тем, как приступить к более глубокому анализу каждой конкретной повести авторов в отдельности, я бы, как обычно, хотел привести список лучших и худших, по моему мнению, произведений.
Книги, которые произвели хорошее впечатление. Если у вас есть возможность прочитать только пять книг, я рекомендую прочитать именно их: