Жуков против Гальдера. Схватка военных гениев
Шрифт:
В этот же день в адрес Военного совета Прибалтийского Особого военного округа приходит шифротелеграмма от начальника Генерального штаба следующего содержания: «Приказать командиру дивизии Богайчуку дать шифром личное объяснение Народному комиссару обороны, на каком основании он произвел эвакуацию семей начальствующего состава дивизии. Народный комиссар считает это актом трусости, способствующей распространению паники среди населения и провоцирующей на выводы, крайне нежелательные для нас» [55] .
55
ИОА, ф. 48, оп. 3408, д. 14, л. 449.
В 14
56
ЦАМО, ф. 344, оп. 5564, д. 1, л. 17.
Самым решительным шагом со стороны командующего Прибалтийским Особым военным округом был вывод 8-й армии в районы, предусмотренные планом прикрытия государственной границы. Осуществление этой акции подтверждается и другими документами. Так, в боевом распоряжении штаба 125-й стрелковой дивизии от 16.30 19 июня 1941 года (г. Тауроген) указано: «Во исполнение устного распоряжения командира 11-го стрелкового корпуса 125-я стрелковая дивизия сегодня, 19.6.41 г., выходит и занимает оборонительный рубеж на фронте… Готовность обороны к 4.00 20.6.41 г., системы огня к 21.00 19.6.41 г. Вывод частей на главную оборонительную полосу начать немедленно, произвести расчлененными строями и закончить к 18.00 19.6.41 г… Готовые доты немедленно принять и занять их гарнизонами с соответствующим вооружением…»
Это боевое распоряжение было выполнено. Так, 20 июня 1941 года командир 125-й стрелковой дивизии докладывал в штаб округа: «Части дивизии пришли в район предполья. Прошу указаний, можно ли выдавать средства химической защиты «НЗ» на руки».
К тому времени под напором Москвы многие командующие начали сомневаться в правильности своих действий. Не миновали эти сомнения и штаб Прибалтийского Особого военного округа. Так, Ф.И. Кузнецов на телефонограмме командира 125-й стрелковой дивизии отдает указание начальнику штаба округа: «Проверяйте, чтобы преждевременно никто не полез в предполье. Создавать повод для провокаций не надо». И начальник штаба гневно телеграфирует в войска: «Что это такое? Вы знаете, что предполье запрещено занимать? Срочно выясните».
Подобное одергивание в Прибалтийском Особом военном округе имело место повсюду вплоть до самого начала боевых действий. Так, начальник инженерных войск 11-й армии вспоминает, что на его решение начать минирование участков государственной границы в 3 часа ночи 22 июня с округа пришла телеграмма, обвинявшая его в самовольных действиях.
О последних мирных днях начальник артиллерии 27-й армии Прибалтийского Особого военного округа Н.М. Хлебников в своей книге «Под грохот сотен батарей» пишет: «Война уже действительно, как говорится, висела в воздухе. Между тем жизнь наша протекала по распорядку мирного времени. Войска выводились в летние лагеря, артиллерия – на полигоны, часть комсостава разъехалась в отпуск; оборонительные сооружения близ границы, предназначенные для дивизий первого эшелона, были заняты лишь небольшими дежурными подразделениями; боеприпасы по-прежнему оставались на складах и в войска не поступали. Не говорю уже о крупных мобилизационных мероприятиях…»
Командир 11-го стрелкового корпуса М.С. Шумилов позже вспоминал: «План обороны границы до штаба и меня, как командира корпуса, не был доведен. Корпус выполнял отдельные задания по полевому заполнению в новом строящемся укрепленном районе и в полосе предполагаемого предполья. Эти работы к началу войны не были полностью закончены, поэтому, видимо, было принято решение корпусу занять оборону по восточному берегу р. Юра, т. е. на линии строящегося укрепленного района, а в окопах предполья было приказано оставить только по роте от полка.
Войска 11-го стрелкового корпуса оборону по р. Юра начали занимать по приказу командующего 8-й армией с 18 июня 1941 года. Мной был отдан приказ на занятие обороны только командиру 125-й стрелковой дивизии, штабу и корпусным частям.
Штаб корпуса об этом был поставлен в известность также через офицера связи. Штаб корпуса на свой командный пункт выехал 18 июня 1941 года. Войскам было приказано патронов и снарядов на руки не выдавать, не вести никаких заградительных работ. Разрешалось только улучшить окопы. Патроны и снаряды мной были выданы 20 июня 1941 года, и в это же время началось минирование перед окопами вдоль шоссе Тауроген, так как наблюдением был установлен выход немецких частей к государственной границе.
21 июня 1941 года в штаб корпуса приезжал член Военного совета Прибалтийского Особого военного округа, который приказал начальнику штаба корпуса передать мне, что выдача патронов – провокация, и приказал немедленно отобрать патроны и снаряды. По приезде в штаб об этом мне было доложено. Я запросил штаб 8-й армии о письменном приказе, чтобы отобрать патроны и снять мины. Ответа на этот запрос ни от штаба 8-й армии, ни от штаба округа не получил».
Командующий 8-й армией генерал-майор П.П. Собенников позже писал, что в ночь на 22 июня он лично получил приказание от начальника штаба фронта генерал-лейтенанта П.С. Кленова в весьма категорической форме – к рассвету 22 июня отвести войска от границы, вывести их из окопов. Но он категорически отказался это сделать и оставил войска на позициях [57] .
57
ЦАМО, ф. 15, оп, 178612, д. 50, кор. 22099, л. 94–98.
Благодаря решительности командующего этой армией за несколько дней до вражеского нападения три дивизии были выведены в районы, предусмотренные планом прикрытия государственной границы, и развернуты на фронте от Балтийского моря до реки Неман в полосе шириной 160 километров. В полосах этих соединений к 22 июня 1941 года были выполнены достаточно объемные инженерные работы.
Но, как видно, Прибалтийский Особый военный округ накануне Великой Отечественной войны все же вел двойную игру. С одной стороны, он готовился к отражению агрессии противника, с другой – тщательно скрывал и даже чем-то тормозил эту подготовку. Это подтверждает такой документ, как оперативная сводка штаба округа № 01 от 22 июня 1941 года о группировке войск округа на 22 часа 21 июня 1941 года. Она начинается словами: «Части и соединения Прибалтийского Особого военного округа в пунктах постоянной дислокации занимаются боевой и политической подготовкой, выдвинув к государственной границе отдельные части и подразделения для наблюдения. Одновременно производится передислоцирование отдельных соединений в новые районы».
Западный Особый военный округ.В полосе этого округа, располагавшегося на территории Белоруссии и прикрывавшего важнейшее Московское направление, оборона границы до начала боевых действий дивизиями не занималась. Штаб округа находился в Минске и жил обычной мирной жизнью.
О том, что происходило в штабе Белорусского Особого военного округа 21 июня 1941 года, сохранились воспоминания бригадного комиссара А.Я. Фоминых, в то время члена Военного совета этого округа, которому в начале войны чудом удалось избежать судьбы Д.Г. Павлова и В.Е. Климовских и удалось даже дожить до Победы. В 1974 году его разыскал писатель Иван Стаднюк – автор известного романа «Война» – и ознакомился с этими записями. Привожу их в редакции И.Ф. Стаднюка: