Жуков против Гальдера. Схватка военных гениев
Шрифт:
Из отчета командира 135-й стрелковой дивизии генерал-майора Ф.Н. Смехотворова (резерв 5-й армии) также следует, что план обороны государственной границы до него и командиров частей дивизии заблаговременно доведен не был. Ему также не было известно о состоянии подготовки оборонительного рубежа, так как всеми работами по подготовке рубежа руководили штабы 5-й армии и 27-го стрелкового корпуса. На него как на командира дивизии возлагалась задача только своевременно отправлять рабочую силу в составе трех стрелковых батальонов, сменяя их через каждый месяц. Кроме того, было известно, что на государственной границе бессменно работал саперный батальон дивизии и дивизионный инженер. Но все эти подразделения подчинялись непосредственно корпусному инженеру и командованию дивизии никаких отчетов не представляли.
Рекогносцировка
18 июня 1941 года 135-я стрелковая дивизия, с целью прохождения лагерного сбора, по приказу командующего армией выступила из района постоянного расквартирования (Острог, Дубно, Кременец) и к исходу 22 июня прибыла в район Киверцы (10–12 км северо-восточнее Луцка). Никаких распоряжений о приведении частей 135-й стрелковой дивизии в боевую готовность до начала военных действий не поступало, несмотря даже на то, что на марше утром 22 июня ее части были подвергнуты пулеметному обстрелу самолетами противника. Но и после этого, по утверждению Ф.Н. Смехотворова, из штаба 5-й армии поступило распоряжение «на провокацию не поддаваться, по самолетам не стрелять» [71] .
71
ЦАМО, ф. 15, оп. 1786, д. 50, кор. 22099, лл. 79–86.
Такая же обстановка царила и в других армиях Киевского Особого военного округа. Так, 20 июня 1941 года командующий 6-й армией генерал-лейтенант И.Н. Музыченко издал короткий, но жесткий приказ: «Штабам корпусов, дивизий, полков находиться на месте. Из района дислокации никуда не убывать. На всякие учения, связанные с отрывом от районов дислокации, испрашивать разрешения Военного совета армии. Батальоны с оборонительного строительства не снимать» [72] .
Для прикрытия с воздуха мест постоянной дислокации войск 6-й армии вечером 20 июня в соединения поступил приказ об отзыве с лагерных сборов зенитных дивизионов дивизий и развертывании их на огневых позициях в состоянии повышенной боевой готовности. Каждой зенитной батарее на огневых позициях было приказано иметь окончательно снаряженными 9,25 боекомплекта снарядов. Но сигнал для открытия огня определен не был [73] .
72
ЦАМО, ф. 334, оп. 5307, д. 22, л. 186.
73
ЦАМО, ф. 334, оп. 5307, д. 22, л. 197.
В Центральном архиве Министерства обороны хранятся воспоминания начальника штаба 6-й армии комбрига (в последующем генерал-майора) Н.П. Иванова. Он пишет, что на момент начала войны в армии проводились сборы артиллеристов, пулеметчиков и саперов. Часть стрелковых подразделений также в то время находилась в полевых лагерях, куда вышли слабо экипированными, оставив на зимних квартирах неприкосновенные запасы оружия, боеприпасов и снаряжения.
4-й механизированный корпус, расположенный во Львове, был укомплектован только что полученными танками ВК, Т-34 и БТ-7, но экипажи не успели освоить новую технику, а танковые подразделения и части не были готовы действовать в боевых порядках.
Части связи армии отмобилизованы не были, и управление войсками в течение первых месяцев войны осуществлялось по постоянным линиям проводной связи, подвижными средствами, личным общением и очень редко по радио.
Командный пункт армии, после долгих рекогносцировок и нерешительных указаний командующего, был расположен северо-западнее Львова, но саперы приступили к его оборудованию всего за несколько дней до начала войны. Штабы соединений были недостаточно укомплектованы специалистами и слабо сколочены.
Вечером 21 июня штаб округа предупредил командующего армией о возможности провокаций со стороны немцев и приказал ему, а также подчиненным командирам корпусов и дивизий находиться на своих командных пунктах рядом с телефонными аппаратами. Но так как командный
74
ЦАМО, ф. 15, оп. 971441, д. 3, кор. 23343, л. 68–79.
Более организованно прошли последние мирные дни в войсках Одесского военного округа.
14 июня 1941 года начальник Генерального штаба Г.К. Жуков разрешил Одесскому военному округу «выделить армейское управление и 21 июня вывести его в Тирасполь», то есть перенести управление 9-й армии на полевой командный пункт. Одновременно приказывалось окружное управление во главе с заместителем командующего округом генералом Н.Е. Чибисовым оставить в Одессе для руководства войсками, расположенными в Крыму.
Приказом народного комиссара обороны от 19 июня войскам предписывалось замаскировать аэродромы, боевые и транспортные машины, парки и базы, а также рассредоточить самолеты на аэродромах.
Начальник штаба 48-го стрелкового корпуса А.Г. Батюня позже вспоминал, что в первой половине июня, на основании распоряжения штаба Одесского военного округа и штаба корпуса, 74-я стрелковая и 30-я горнострелковая дивизии на автотранспорте были переброшены в район Флорешти. 3-я стрелковая дивизия и все части корпусного подчинения были оставлены в месте постоянной дислокации. Но на новом месте расположения корпуса в его состав была включена 176-я стрелковая дивизия. Все соединения корпуса начали развертываться до штатов военного времени, но 30-я горнострелковая дивизия по своей штатной организационной структуре не подходила для действий на равнинной местности, поэтому она укомплектовывалась как обычная стрелковая дивизия [75] .
75
ЦАМО, ф. 15, оп. 881474, д. 12, кор. 12003, л. 51–53.
Утром 20 июня управление 9-й армии было поднято по тревоге и под видом командно-штабного учения к исходу дня развернуло командный пункт в заранее оборудованном на случай войны районе, установив связь с соединениями, включенными в состав армии.
Вечером 21 июня в войска округа была передана директива штаба округа, в которой командующий предупреждал подчиненных о том, что в ночь на 22 июня со стороны немецко-румынских войск возможны диверсии. В этой директиве содержалось распоряжение на поддержание войск в полной боевой готовности в случае нападения противника и отражение его войск при нарушении границы. Вместе с тем категорически запрещалось переносить боевые действия на территорию Румынии. Само слово «война» тщательно обходилось, и войска ориентировались только на ликвидацию возможного приграничного инцидента.
К исходу 21 июня 1941 года 30-я стрелковая дивизия корпуса выдвинулась на линию государственной границы по восточному берегу реки Прут. Также в первом эшелоне находилась 176-я стрелковая дивизия. 74-я стрелковая дивизия была выведена во второй эшелон в район Бельцы. Штаб корпуса из Флорешти перешел на командный пункт, развернутый в районе Бельцы.
Вечером 21 июня из штаба Одесского военного округа штабом корпуса было получено распоряжение о том, что в ночь на 22 июня со стороны немецких и румынских войск возможны диверсии и вооруженные попытки нарушения государственной границы. В связи с этим обращалось внимание командира корпуса на поддержание полной боевой готовности войск. Вместе с тем войскам категорически запрещалось переносить боевые действия на территорию Румынии. Войска ориентировались только на пассивную оборону с целью ликвидации возможного приграничного инцидента. Это распоряжение штаба округа было немедленно доведено до соединений и частей 48-го стрелкового корпуса [76] .
76
Военно-исторический журнал. 1960. № 3. С. 28.