Жуков. Маршал на белом коне
Шрифт:
Историки говорят, что Сталин знал об интриге, что донесения он получал едва ли не со стола переговоров Гесса. Правда, не с той стороной, на которую миссия Гесса была рассчитана в Берлине. У Гитлера был свой план, который он решил реализовать именно теперь. Сформулировал он его ещё в своём манифесте «Mein Kampf»: «Только с Англией в качестве союзника, с прикрытой спиной, можно начать новое германское вторжение в Россию».
И вот тут-то, пожалуй, появляется ещё одна щель, откуда веет сквознячком-намёком на вопрос: почему именно Гесс?
После провала «Пивного путча» в 1923 году Гесса, какое-то время скрывавшегося в Австрии, арестовали и приговорили к семи месяцам заключения. В тюремном замке Ландсберг он сидел вместе с другим участником неудавшегося переворота — Гитлером. Именно там Гитлер, страницу за страницей, главу за
Бывший нарком иностранных дел СССР Молотов в одной из бесед с писателем Феликсом Чуевым рассказал о реакции Сталина на историю с Гессом: «Когда мы прочитали об этом, то прямо ошалели. Это же надо! Не только сам сел за управление самолётом, но и выбросился с парашютом, когда закончился бензин. Гесс назвал себя чужим именем. Чем не подвиг разведчика? Сталин спросил у меня, кто бы из наших членов Политбюро способен решиться на такое? Я порекомендовал Маленкова, поскольку он шефствовал в ЦК над авиацией… Сталин предложил сбросить Маленкова на парашюте к Гитлеру, пусть, мол, усовестит его не нападать на СССР…»
В ответ на вероломную дипломатию Германии, которая, в случае её успеха, могла обернуться для Советского Союза катастрофой, Сталин предпринял весьма рациональный и, пожалуй, единственно верный в тот момент шаг: 13 июня 1941 года по радио было передано срочное сообщение ТАСС. Оно прозвучало вначале по зарубежным каналам, а 14-го числа вышло в печати — в «Правде», «Известиях» и других центральных газетах.
В заявлении говорилось, что «СССР, как это вытекает из его мирной политики, соблюдал и намерен соблюдать условия советско-германского пакта о ненападении, ввиду чего слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются лживыми и провокационными», а также то, что, «по данным СССР, Германия неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерениях Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы, а происходящая в последнее время переброска германских войск, освободившихся на Балканах, в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям».
Гитлер на заявление не ответил. И Сталин понял — война у порога.
Но заявление ТАСС было игрой — долгой и многоходовой: в большей степени оно адресовано не Гитлеру, и даже не Черчиллю, а Рузвельту, американцам. Ещё в 1937 году президент США заявил: если Германия нападёт на Советский Союз, то Соединённые Штаты будут поддерживать Советский Союз; если же Советский Союз станет на путь агрессии, то Соединённые Штаты поддержат сторону, подвергшуюся атаке, а именно Германию.
Как отметил профессор Фурсов, «нападение на Германию означало бы для Советского Союза войну со всем миром…». А воевать со всем миром, даже с прекрасно оснащённой и вооружённой, отмобилизованной и укомплектованной специалистами армией, было бы безумием. На такой шаг Сталин не пошёл. Попутно, и именно здесь, стоит напомнить о нелепости самого существования теории «превентивного удара», к которому якобы готовили, в том числе и Генштаб, всю группировку войск, стянутую к западным границам.
Из беседы Молотова с Феликсом Чуевым: «Это дипломатическая игра… Не наивность, а определённый дипломатический ход, политический ход… это, так сказать, попытка толкнуть на разъяснение вопроса. И то, что они (немцы. — С. М.) отказались на это реагировать, только говорило, что они фальшивую линию ведут по отношению к нам… Это действительно очень ответственный шаг. Этот шаг направлен, продиктован и оправдан тем, чтобы не дать немцам никакого повода для оправдания. Если бы мы шелохнули свои войска, Гитлер бы прямо сказал: “А, вот видите, они уже там-то войска двинули! Вот вам фотографии, вот вам действия!” Говорят, что не хватало войск на такой-то границе, но стоило нам начать приближение войск к границе — дали повод! А в это время готовились максимально.
У нас другого выхода не было. Так что, когда нас упрекают за это, я считаю, это гнусность. Сообщение ТАСС нужно было как последнее средство… И получилось, что двадцать второго июня Гитлер перед всем миром стал агрессором. А у нас оказались союзники».
Англия же, удерживая в Тауэре ценнейшего узника, по сути исполняла некие договорённости — с Гитлером! — ещё три долгих года, когда, наконец, решилась на открытие второго фронта.
Англосаксы обещали своим союзникам, и прежде всего СССР, что начнут высадку в континентальной Европе в 1942 году. Не высадились. Потом — в 1943-м. Имитировали локальную высадку и снова замерли — аж до 1944-го. Большая игра. Как заметил немецкий фельдмаршал, прошедший окопы Сталинграда: это так по-английски…
Только когда стало очевидным, что Красная армия берёт верх, союзники организованно высадились в Нормандии, чтобы не остаться на островах и других архипелагах, когда русские, пусть и с большими потерями, доберутся до «логова».
О подписании Гитлером плана «Барбаросса» советская разведка узнала через две недели. В марте 1941 года начальник разведуправления Генштаба генерал Голиков [74] доложил Сталину: германские войска тремя группировками сосредоточены в пограничных районах, удары следует ожидать одновременно на Ленинград, на Москву и на Киев.
74
Филипп Иванович Голиков (1900–1980) — Маршал Советского Союза (1961). Родился в крестьянской семье в деревне Борисово (ныне Курганской области). Окончил сельскую школу, затем уездную гимназию. В 1918 году добровольцем вступил в Красную армию. Участник Гражданской войны. Занимался политработой. С 1931 года — на командных должностях. В 1933 году окончил Военную академию им. М. В. Фрунзе. Командовал стрелковым полком, механизированной бригадой, механизированным корпусом, группой войск. Участник Польского похода. В 1940 году — начальник Главного разведуправления Генштаба РККА. В начале войны руководил советскими военными миссиями в Великобритании и США. Осенью 1941 года был отозван и назначен командующим 10-й армией. В 1942 году сменил много должностей: командовал 4-й ударной армией, Брянским, Воронежским фронтами, 1-й гвардейской армией, был заместителем командующего Сталинградским фронтом, командующим Северо-Западным фронтом, начальником Разведуправления Генштаба, командующим Воронежским фронтом. В марте 1943 года после очередного провала под Харьковом был отозван в Москву и больше на фронт никогда не направлялся. Заместитель наркома обороны по кадрам, затем начальник Управления по делам репатриации граждан СССР из Германии и оккупированных ею стран. Фильтрационные лагеря, потоки переменного состава в штрафные роты и батальоны, а также в ГУЛАГ — это работа управления, возглавляемого генералом Голиковым. После войны командовал армией, был начальником Военной академии бронетанковых войск, затем возглавил Главное политуправление Советской армии и Военно-морского флота, став второй фигурой в Минобороны СССР. Награждён четырьмя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, четырьмя орденами Красного Знамени, орденом Суворова 1-й степени, орденом Кутузова 1-й степени, орденом Трудового Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды. Оставил мемуары.
Наша разведка ещё в феврале 1941 года докладывала: немецкие дивизии усиленно перебрасываются из внутренней Германии на восток и дислоцируются непосредственно по линии новой советской границы. И странным выглядит послевоенное признание Жукова: «Как начальник Генерального штаба, принявший этот пост 1 февраля 1941 года, я ни разу не был информирован И. В. Сталиным о той разведывательной информации, которую он получал лично».
Нет оснований не верить Жукову.
Но Сталину важно было начать войну так, чтобы первый удар нанесла Германия и чтобы удар этот не был спровоцирован. Во всяком случае, чтобы не выглядел таковым.
Понимал это и Гитлер и потому в первый удар 22 июня 1941 года вложил всю силу своих войск, всю мощь вооружения, опыт своих генералов и солдат.
Жуков в эти дни работал по 15–16 часов в сутки. И часто ночевал прямо в рабочем кабинете. Донесения из штабов Западного Особого и Киевского Особого военных округов свидетельствовали о том, что гроза вот-вот разразится в набухшем войсками и военной техникой пространстве между Чёрным и Балтийским морями. Теперь его больше беспокоил вопрос: где?