Жулики. Книга 5
Шрифт:
– Что он означает?
– Это стабилизатор.
– Не понял?
– Переверни его черным сектором вниз. И цвет зафиксируется. Мимикрия прекратится. Выбираешь то, что тебе понравилось. В лесу, например и фиксируй. Потом вышел в чисто поле и будешь кустиком скромным смотреться. А вообще у него нейтральный цвет светло-серый. Любили они там этот цвет. Сектором серым вниз. Ну, и режим мимикрии – белый. Я быстро разобрался.
– Понятно,
– Петр Павлович крутнул треугольник в нейтральное положение
– Что-то мы тут задержались. Обедать вроде пора. Сколько там на часах?
– Пора. Час,
– Мишка надел шлем и вызвал Серегу.
– Ну-у,– раздался опять недовольный голос.
– Идем обедать, предупреди хозяек. Пусть ставят щи разогревать.
– Что уже?
– А ты там что?
– Влез в базу. Интересна-а-а.
– У нас тут еще интереснее. Глаза на лоб полезут, когда увидишь.
– Ну да?!
– Точно.
– Тогда какого хрена? Женщины, мужики проголодались, бегут сюда. Спасайтесь, кто может,– заорал Серега во весь голос, а Мишка снял шлем и скривился:
– Прямо в ухо обормот. Хоть бы предупредил,
– Мишка повернулся к "пауку-прапору" уже у входа в бокс и поинтересовался:
– Что ты там про "великого мага" крикнул? Когда коэффициенты вычислял?
– За всю историю тестирования коэффициент такого уровня зафиксирован не был у живущих на тот период людей, – доложил "прапор", мигая видео сенсорами.
– Та-а-а-к. А сколько у Рефилюца было?
– Неизвестно, тогда тестирование еще не проводилось.
– Хорошо, сколько у Рерюфа?
– 10,6-ть.
– Всего?
– Это самый высокий показатель среди членов Совета,– возразил паук.
– Ну да, плюс "эксклюзив". И что он в этом "эксклюзиве" мог масштабное совершить?
– Мог поднять сто шесть тонн на высоту километр,– паук отдал честь передним манипулятором.– Вы сможете проделать тоже самое с весом 386 тонн.
– Вот как! А зачем он эти тонны поднимал?
– Демонстрировал мощь.
– А, ну да. Наглядная агитация. Прибери здесь все,
– Мишка усмехнулся и, подпрыгнув, вылетел в коридор. Там он приподнялся метра на два и, сделав кувырок, плавно опустился на пол. Силиверстович, запирая вход, проворчал:
– Ну вот, игрушка теперь у хлопчика появилась. Ходить теперь зачем? Лети сизый голубь к своей голубке. То-то она сейчас обрадуется. Будешь мусор на помойку через форточку выносить. И с Кирюхой можешь летать над крышами. Вот кто уж точно рад будет… Просто несказанно.
– Ты, Миш, прекрати кувыркаться. Давай нормально войдем. Перепугаешь там всех до смерти,
– Петр Павлович нажал на клавишу, и лифт мягко заскользил вверх.
– Да что я не понимаю что ли? Просто вы тут уже в курсе, ну и попробовал еще разок. Как-то вдруг сомнения разобрали, что на самом деле снова смогу полететь, – начал оправдываться Мишка и первым выскочил из остановившегося лифта.
– Катюня, жена моя, супружница, – заорал он на весь туннель.– Где моя миска дежурных щей и сахарная косточка?
Катюша выскочила навстречу и, завизжав до звона в ушах, кинулась ему на шею.
– Ну, заполошная семейка,– проворчал Силиверстович, прочищая заложенные визгом уши.– Катерина, прекрати. Как подросток себя ведешь. Сейчас в угол обоих поставлю на горох. Два сапога. Прав Серега-то.
– Ой! – покраснела Катюша.– Извините нас, дядюшка, мы больше не будем,– она подхватила Силиверстовича под локоть и зашептала ему на ухо:
– Какой борщ нынче у нас, дядюшка, со сметанкой свежей. Я сама сбегала, всего полчаса назад в холодильник. Ну-у-у. Простили?
– Ладно уж, егоза. Только ради борща в последний раз,
– улыбнулся Силиверстович.
– Ура! Простил!!
– заорали в два голоса Мишка с Катюшей и, Силиверстович ринулся от них в открытую дверь командного бокса.
Глава 4
Женщины накрыли стол в боксе – Управления Комплексом. Сдвинули пару подходящих блоков и притащили кресла.
– Интересненько,– принюхался Мишка к запаху домашнего борща.– Где разогрели?
– Дома, Мишанька,– Тихоновна оторвалась от процесса разлива борща по тарелкам.– У нас Катюша дюже способная девка, все на лету схватывает. Раз пять туда и обратно сбегала.
– Сама?– не поверил Мишка.
– И чего тут сложного?– сложила бантиком губки Катюша.– Не крестиком чай вышивать? Сергуня показал два раза и сопроводил разок, а потом уж сама,– уточнила она.
– И не страшно?
– Чегой-то?
– А вдруг не на ту клавишу нажмешь, и забросит, куда телята за Макаром не гонялись?
– Так чай не бросите на погибель с Макаркой-то этим? Троих-то нас!?
– А я-то думаю, чего это мне как-то не по себе последние полчаса,– потер Мишка левую сторону груди.– Будто в воздухе подвесили.– Петр Павлович постучал сына легонько кулаком по лбу:
– Орел ты наш беспокойный. Серега, ты знаешь какой тир я там надыбал. Полигон. Настрелялс-я-а-а,
– улыбнулся довольно полковник.
– В кого это? И из чего?
– Нина Андреевна нарезающая хлеб, замерла с ножом в руках.
– По мишеням, конечно же. А из чего-о? Чего там только нет. Даже что-то вроде базуки.
– Тебя только пусти к оружию… Странно, что вообще обедать пришел,
– проворчала Нина Андреевна.
– Эх, мать, я бы и не против, еще часок другой, да больно стимул там каверзный для тех, кто промахивается.
– И что за стимул?
– Мишень добегает до стрелка и коль не попал, то мазилу током бьет.
– Господи! Помилуй!