Жулька
Шрифт:
Если человек был незнаком с шуткой, то, увидев выходящее из вечернего тумана жуткое человекообразное существо с собачьей мордой, он так пугался, что мог даже упасть. Особенно удачно выходила шутка, если Жулька подходила к прохожему, держа сигарету в зубах. Однажды Жулька подошла к молодому человеку в длинном пальто и белом шарфе. Молодой человек громко рассмеялся, слегка напугав Жульку, а потом заставил ее глотнуть из фляжки. Жулька согласилась, из вежливости – она вообще считала, что все, что делает человек, может быть только правильным. Она глотнула, но больше никогда не подходила в к людям в длинных пальто и с шарфами. Иногда она даже рычала на людей,
Девочки развлекались проще. Они обвязывали Жульку ленточками и вешали ей на уши прищепки. От этого уши сильно отвисали и Жулька становилась похожа на старую цыганку с огромными сережками в ушах. Все это Жулька переносила с покорностью и лишь смотрела на девочек добрыми человеческими глазами. Иногда девочки забывали снять ленточки и сережки, – тогда Жулька освобождалась от ленточек, вяляясь в траве, и молча терпела прищепки, которые не могла снять. В такие дни она грустно сидела за оградой детского садика номер 277 и время от времени трясла головой, и прищепки хлопали ее по щекам. Иногда Жулька ходила с прищепками насколько дней подряд и прищепки давили все сильнее и сильнее, и Жулька начинала плакать, и ходила за девочками. Тогда девочки снимали прищепки. Девочки были добрыми.
Осенью у Жульки появился хозяин. Хозяин надел на жулькину шею ошейник и посадил Жульку на цепь. Хозяин разводил кур. Весь двор был полон белыми курами, курочки-рябы тоже встречались. И белые и курочки-рябы быстро распознали жулькину безответность и стали обходиться с ней вполне бесцеремонно. Одна белая курица досаждала Жульке больше всех – даже вытаскивала мясо из ее миски. Сама белая курица мяса не ела, а лишала Жульку обеда только из хулиганских побуждений.
Остальные жители двора старались не отставать от зловредной белой курицы.
Хозяин ждал от Жульки благодарности и хорошей работы. Но Жулька не умела охранять кур. Она даже лаять не умела. Хозяин потратил зря немало часов, обучая Жульку нормальному собачьему лаю. Он тыкал Жульку лыжной палкой, не очень больно, но обидно, и приказывал лаять. Жулька только смотрела ему в глаза, показывая, как она его любит. К конце концов хозяин прекратил заниматься Жулькой. В начале зимы он убрал цепь, но ошейник оставил. Теперь жулькиной работой было только любить хозяина. Ничего другого она все равно не умела.
Та зима выдалась ранней, снежной и холодной. Весь двор был заметен сугробами; куры ходили лишь по протоптанным дорожкам, и то с неохотой. Хозяин стал выпивать, отрастил бороду и перешел на деньгосберегательную диету.
Несмотря на диету, денег становилось все меньше. В ту последнюю зиму сигареты доставались Жульке редко, по две-три в неделю. Ей часто снился запах табака и знакомые девочки с мальчиками вместе, иногда снился даже двор табачной фабрики – тогда она тихо повизгивала во сне, а если это случалось днем и поблизости от белой курицы, то курица квохтала от гордого злорадства. Куры были глупыми.
Иногда они с большими стараниями пролазили под воротами и оказывались на улице, где их быстро съедали бездомные невоспитанные собаки. Несмотря на поголовное невозвращение, все новые и новые куры мечтали пролезть под железной стеной и оказаться в цивилизованном, с их точки зрения, мире. Свой собственный мир они находили неправильным и недостойным себя. Впрочем, куры всего лишь брали пример с людей – люди в ту зиму тоже особенно влюблялись в красивую сказку про мир иной, настоящий; мир, в котором есть пятьсот сортов колбасы, а не только Докторская и Любительская. А в
Хозяин очень огорчался, когда, вернувшись (с неудачной охоты – по мнению Жульки), он недощитывался курицы. Тогда он долго и назидательно ругал Жульку, а она только смотрела в его глаза, показывая, как сильно она его любит. Такой взгляд долго выносить невозможно. В конце концов хозяин давал Жульке сигарету и уходил в дом.
Однажды утром, когда хозяина не было, Жулька увидела во дворе незнакомую рыжую собачонку. Собачонка была не полностью рыжей, а с белыми пятнами по бокам.
Собачонка была чистой, быстрой и смелой, с задорным блеском в глазах – она тявкнула Жульке, как старой знакомой, и бросилась гонять кур. Суда по ее бестолковым прыжкам, собачонка не была глолодна, а гоняла кур из хулиганских побуждений. Особенно доставалось белой курице, которая была слишком горда, чтобы быстро бегать. Пока Жулька встала на задние лапы и медленно подошла, белая курица оказалась пойманной. Жулька и печально тявкнула, вспомнив прошлые обиды.
Рыжая собачонка не обратила на Жульку внимания. Тогда Жулька пристроилась рядом и тоже стала есть белую курицу. Курица была большой и жирной, ее вполне хватало на двоих.
Когда калитка открылась и хозяин вошел во двор, чужая собачка взвизгнула и прыгнула в сугроб. Она, видимо, знала продолжение. Сугроб был глубоким и собачка застряла. «Надо было прыгать на дорожку» – сочувственно подумала Жулька. Пытаясь выбраться, собачка визжала, барахталась и проваливалась глубже.
Хозяин снял рюкзак, взял лыжную палку с отломанным кружком и направился к сугробу. Собачка завизжала совсем жалобно. Жулька вытянулась на задних лапах, чтобы удобней было наблюдать. Она ждала, что хозяин будет учить чужую собачку лаять и удивлялась такому странному желанию хозяина – ведь лаять чужая собачка вроде бы умела.
После третьего удара палкой чужая собачка перестала визжать. Хозяин примерился и ткнул ее еще раз. Потом повернулся и подошел к Жульке. Он держал лыжную палку приподнятой для удара. Половина курицы красиво проплавляла снег свежей кровью. Хозяин поднял палку выше. Жулька смотрела на него своими человеческими глазами, но что-то в ее взгляде изменилось. Хозяин заметил это и опустил палку. Потом он долго что-то говорил, потом зажег сигарету и протянул Жульке, но Жулька отвернулась и медленно пошла по дорожке. Хозяин бросил сигарету в снег, выругался и ушел в дом. Вскоре он вернулся с фанеркой, подцепил фанеркой тело чужой собачки и выбросил за калитку. Лыжи и палки так и остались лежать во дворе до утра. Ночью Жулька изгрызла пластмассу на одной из палок, а потом, для верности, и на другой.
Следующим утром, не очень рано, когда снег был синим и желтым от косо падающих ярких солнечных лучей, Жулька нашла подкоп, сделанный курами, и выбралась на улицу. Хозяин пел песни, потому что было воскресенье, потому что он был пьян, потому что картошки в доме осталось только не месяц, потому что контора, куда он устроился, лопнула, потому что жены и детей у него не было никогда, а единственная собачка, которую он любил, соблазнилась первым же куском куриного мяса, потому что жизнь была дурой, а он – дураком, потому что только и осталось у него счастья, что напиться и запеть, по обычаю, широко распространенному и тогда, и сейчас.