Журавль в далеком небе
Шрифт:
Хреново, конечно, что так вышло - денег осталось только на месяц. Надо срочно куда-то втыкаться, иначе батя будет орать, мать плакать... Выпить бы сейчас с пацанами, завалиться с горя в кафе, но тогда и пары недель не протянуть. Он закурил, вжал голову в плечи и почувствовал себя маленьким-маленьким человечком. Потом разогнулся - ни к чему расхаживать таким придурком. Едва не сбив его с ног, от машины к подъезду быстро пробежала грудастая девка в тонкой белой блузочке и черном мини. В руках папка, ножки в туфельках по слякоти скользят. Чей-то "секретарь", как они любят себя называть. Сидят в офисах, губки красят и безработных программистов на отдел кадров переключают по полчаса.
"Вот еще чего не хватает в жизни, - вздохнул Леша.
– Романтики. А много ли мне вообще надо? Пятьсот баксов в месяц, и жизнь наладится. Летом в Турцию вот с такой, экзотика. Завтра опять позвоню в "Московский Кредитный", надо трясти."
Он немного приободрился, но все-таки после посещения дурных фээсбэшников нехорошо щемило в груди. Будто что-то потеряно, глупо и навсегда. Некстати вспомнилась тетка, вечно хохочущая дама с неопределенными моральными принципами, как мать о ней говорила. Леша поднял голову. Над Москвой висели низкие тучи - ни одной звезды.
Вечером не хотелось есть, хотелось послать кого-нибудь. Он и сам удивлялся: откуда столько злобы? Наорал на сестру, долго курил на лестнице, царапая стену ключом. Получился жук. Алексей исчеркал его, плюнул и отправился спать. Но и тут покоя не было - приснилась тетка-покойница. Она парила среди каких-то ярких цветов, красивая, как ни на одной фотографии.
– Ты не понимаешь, что такое настоящая жизнь!
– сказала тетя Таня и расхохоталась.
– И никогда уже не поймешь. Эх, ты!
Леша закричал, да так, что сбежалась вся семья. Утром, во время завтрака, он рассказал про сон, про тетку.
– Зовет, - неумно съязвила разобиженная сестра.
Мать одарила ее подзатыльником, перекрестилась, на том история и кончилась. Если, конечно, не считать некоторых изменений в Лешином характере. Он стал язвителен, желчен, приобрел отвратительную манеру давить жуков везде, где видел, а еще постоянно ругался на "контору", обвиняя ее во всех бедах родины. Зато устроился на работу, перестал, раздражая отца, вечно валяться на диване и читать всякую фантастику.
Да мало ли в городе неуравновешенных людей? Сами знаете: время такое.