Журавль в осеннем небе
Шрифт:
— Тогда он будет Клетус. — Рик решил подразнить ее.
Она схватила его за руку, как он и хотел.
— Я дам тебе дюжину шоколадных печений, если ты не назовешь его так.
— Ага, значит тебе не безразлично, — ласково пробормотал он. И увидел особый блеск в ее глазах. Она беспокоилась о нем больше, чем об имени, какое он даст щенку. Она созрела, чтобы переехать в его дом.
— Две дюжины, — начал он торговаться.
— Идет.
— Вообще-то я заехал пригласить тебя на обед в День благодарения. Это может быть хорошим поводом окрестить мой дом. Запах жареной индейки и шоколадного печенья будет очень кстати.
— Ох! — В глазах мелькнуло что-то вроде сожаления. — Мне очень нравится твое приглашение. Но приедет Бобби. Я пригласила к нам Джейсона… чтобы познакомить их. — Линда покраснела. — Она возненавидит меня за это.
— Бобби уже сказала, что в День благодарения придет ко мне.
— Ты украл мою дочь? На День благодарения? — Линда уперла руки в бока.
— Джейсон тоже может прийти.
— Ладно. Этот дом создан для больших семейных сборищ. — Опять какое-то сожаление появилось в глазах, но она постаралась его спрятать. — Хотя, если быть честной, Рик, не могу представить тебя жарящим индейку.
— Гм-мм. Странно слышать такое от леди, которая видела, как я пеку шоколадное печенье.
— Они же были в целлофановых пакетах, уже приготовленные, — напомнила она.
А он вспомнил шоколадные крошки у нее на губах. Больше всего ему хотелось наклониться к ней, поцеловать, стереть барьер, разделявший их. Но он знал: надо быть терпеливым.
— Я проверял, индейку тоже заворачивают в целлофан.
Она снова хлопнула его по руке выше локтя. Он позволил себе воспользоваться игривым моментом, чтобы довести дело до конца.
— Милдред хочет приготовить для меня индейку, — признался он.
— Милдред? — недоверчиво переспросила она.
— Она вроде как перешла ко мне вместе с этим домом. Меня беспокоит, что она ничего не умеет, кроме как готовить картофельные чипсы и кукурузные хлопья.
— Пожалуй, мне тоже захотелось прийти, — решила Линда.
— Есть и еще одно, что тебе надо знать, — осторожно, но небрежно заметил он. — Я пригласил Трейси с Анджелиной.
Линда затихла.
— Бобби хочет встретиться с ними. Кажется, это самый легкий способ. Плюс каникулы, трудное для Трейси время. У нее никогда не было семьи, кроме сестры. Она и эта малышка совсем одиноки в мире.
Он намеренно играл на ее сочувствии, и Линда очень медленно кивнула.
— Хорошо, Рик.
Линда сразу же отвернулась, но он успел заметить в ее глазах доверие. Он надеялся, что будет достоин его.
— Милдред сказала, что тоже будет с нами.
Линда смотрела на себя в зеркало. Она очень старалась. Волосы красиво уложены. Костюм она купила недавно. Но он был очень похож на то, что носила прежняя Линда. Кашемировый пуловер цвета загара, темно-коричневые слаксы, жемчуг на шее и в ушах.
— Безупречно, — громко произнесла она. Ей не хотелось, чтобы сестра тойдевушки видела, какой ранимой Линда себя чувствует, разделяя обед в День благодарения с дочерью Блэйера.
Но слово «безупречно» повисло в воздухе. Она снова посмотрела на свое отражение в зеркале. «Линда, ты ничего не хотела знать о Блэйере».
Эти слова позволяли ей обижаться на Рика. Совсем чуть-чуть, чтобы защититься от его очарования. Но эти слова — правда. Она смотрела на отражение надменной женщины, которая не хотела ничего знать о том, что нарушало ее тщательно выстроенную иллюзию.
Она не хотела больше быть той женщиной, которая смотрела на нее из зеркала. Погоня за совершенством съедала ее плоть и кровь и превращала их в камень и лед.
Она отошла от зеркала и сняла костюм и даже жемчуг. Линда надела голубые джинсы, полосатый свитер с высоким воротом и яркий шарф. Никаких украшений.
Она встретила Бобби в коридоре. Дочь просияла.
— Мама, ты выглядишь такой молодой!
А Линда смотрела на дочь и думала, что колледж за короткое время тоже изменил Бобби. Дочь стала взрослой молодой женщиной. Приглашение Джейсона, видимо, было ошибкой.
Но оказалось, что не было. Джейсон приехал раньше и встретил их на пороге дома Рика.
— Я зову Линду мамой, — улыбался он Бобби, будто знал ее сто лет, — получается, что ты моя сестра. — И он по-братски обнял ее.
Бобби представили Милдред. Старушка хозяйничала в кухне, раскрасневшаяся и чертовски счастливая — она командовала Риком, отдавая ему распоряжения по приготовлению индейки, которую он купил. Под ногами болтался пес и всем мешал. Наконец Милдред потребовала, чтобы его где-нибудь заперли. Она еще долго ворчала по поводу «каких-то лишних существ» в доме. Линда отметила, что в роли хозяина Рик излучал исключительное добродушие. Он покорно запер щенка на задней веранде.
Линде теперь было ясно: Рик обладает редким для мужчины свойством — честностью. И она сделала то, о чем давно думала. Она простила его. Простила за то, что он не рассказал ей о Блэйере. За то, что именно он принес новость о последнем предательстве Блэйера. Простила за то, что он знал о ней правду, которую она сама не хотела знать.
И вместе с прощением у нее возникло чувство, будто она только сейчас по-настоящему увидела его.
Рик был поистине замечательный человек.
Она смотрела на него так, будто увидела первый раз. На нем была повседневная одежда — вельветовые брюки, свитер поверх рубашки, Но все равно Рик казался потрясающе красивым.
— Мама, какой классный дом! Это ты приложила руку? Ты должна мне показать его.
Бобби позвала ее кстати. Так легче оторваться от разглядывания Рика.
Дочь остановилась на пороге французских дверей, которые вели в половину хозяина и в его ванную.
— Похоже на мечту. — Бобби посмотрела на мать. — Это тоже ты сделала?
Линда кивнула, испытывая некоторую неловкость. Ванная комната рассказывала о ней такие вещи, какие матери обычно скрывают от дочерей.
— Мама, я не знала о тебе самого главного, да?