Журнал 64
Шрифт:
Всего лишь за два дня до слушания дела Нэте познакомилась с адвокатом, назначенным ее юридическим консультантом. Ему было тридцать пять лет и он был довольно хорош собой – вот и все, что можно было о нем сказать.
Только оказавшись в зале суда, девушка окончательно поняла, что никто не пожелает ей поверить и что дело приняло чересчур серьезный оборот, чтобы быть проигнорированным.
Ни один свидетель даже не пытался посмотреть в ее сторону, давая показания, и атмосфера в зале суда была довольно холодная.
Ее первая школьная учительница, мерзкая и убогая, поведала о задранных юбках, нецензурной брани, тупости, лени и общей распущенности,
Уже после этого было сделано заключение: «слабоумие в совокупности с антиобщественным поведением».
Учитывая настолько сильно проявленные асоциальные наклонности, Нэте сразу посчитали морально развратной и умственно отсталой представительницей низшего слоя общества. От общения с нею лучше всего было бы оградить само общество. Ее признали лживой и хитрой, несмотря на скудное образование и воспитание. «Распущенная и поверхностная личность», – повторялось снова и снова. Ни единого смягчающего или положительного слова. Ее попрекали тем, что она подстрекала других к непокорности, даже к бунтам, и что ее омерзительные эротические наклонности изо дня в день доставляли огромные неприятности, а теперь, по достижении Нэте половой зрелости, представляли прямую угрозу для окружающих. Когда выяснилось, что она набрала всего лишь 72,4 балла по результатам теста Бине – Симона [19] , все окончательно уверились в том, что Курт Вад подвергся сомнительной клевете и лживым наговорам, несмотря на свои добрые намерения.
19
Тест для измерения развития интеллекта, предложенный в 1905 г. французскими психологами А. Бине и Т. Симоном с целью отсева детей, недостаточно развитых для обучения в обычной школе.
Она возразила, заявив, что вопросы в тесте были глупыми, и добавила, что дала Курту Ваду ровно четыреста крон, чтобы тот прервал беременность. Ее приемный отец заверил всех присутствующих с трибуны для дачи показаний, что такую огромную сумму она скопить не могла. Нэте была шокирована. Либо он лгал, либо супруга не сообщила, что внесла свою лепту в эту сумму. Поэтому девушка крикнула, что можно спросить у его жены, правда ли это, однако жены среди присутствующих не было, как не было и особого желания докопаться до истины.
Затем выступил председатель приходского совета, у родственника которого был сын, участвовавший в расправе над Нэте на речке. Он заявил, что интернат или еще какое-нибудь исправительное учреждение будет более правильным заведением для размещения такой девушки, нежели очередная приемная семья. Это было понятно уже тогда, когда она спала с кем ни попадя, а потом спровоцировала аборт, бросившись на острые камни, сказал он. Несмываемое пятно на его благочинном приходе.
Пункты обвинения против Курта Вада отклонялись судом один за другим. Лишь мельком глянув на Филипа Нёрвига, она поняла, что тот находится в ударе и ее случай наверняка один из наиболее успешных в его практике судебных заседаний. С лица Курта Вада, вполне вызывающего доверие, все это время не сходила кривоватая усмешка.
В один из последних ледяных февральских дней суд взвесил все «за» и «против» и принес Курту Ваду свои сожаления о том, что пришлось ему пережить из-за этой лживой и асоциальной девчонки.
Направляясь к выходу мимо Нэте, доктор кратко кивнул ей, чтобы суд видел его великодушие. Но в уголках его глаз затаилось презрение. Он чувствовал свой триумф. Практически в тот же самый момент судья обратился к представителям властей с просьбой передать этого семнадцатилетнего несовершеннолетнего ребенка в ведомство по надзору за слабоумными, чтобы они позаботились о том, дабы исправить эту испорченную личность и направить на праведный путь достойного человека во имя общего блага.
Прошло два дня, и Нэте отвезли в учреждение Келлера в Брайнинге.
Главный врач сообщил ей о том, что не считает ее душевнобольной и напишет в приходской совет – если она действительно не сумасшедшая, ее должны выписать из его заведения.
Однако так не случилось.
Об этом позаботилась Рита.
Глава 23
Общенациональный съезд был праздником для «Чистых линий», и Курт оглядел собравшихся с гордостью. У него даже слезы навернулись на глаза.
Сейчас, когда настала зима его жизни, наконец-то удалось собрать достаточно сил для образования политической партии – и вот перед ним стоят две тысячи порядочных датских граждан, улыбаются и аплодируют ему. А значит, можно надеяться на будущее страны его сыновей… Ах, если бы Беата могла сейчас стоять рядом!
– Слава богу, тебе удалось остановить этого журналиста, прежде чем тот завершил свою грязную тираду, – сказал ему впоследствии один из председателей местных филиалов организации.
Курт кивнул. Готовясь сражаться за мысли и идеи, порождающие врагов и сопротивление, важно иметь в наличии сильных мужчин, способных вмешаться, когда того потребует ситуация. На этот раз все обошлось и без них, но на будущее – а это явно понадобится – у него имелись люди для грубого дела.
Нет, в этот раз ситуация разрешилась быстро, и оставшаяся часть съезда прошла в полной гармонии, с прекрасными презентациями предвыборной платформы «Чистых линий» и кандидатов от партии на выборы в фолькетинг.
– Вы намереваетесь создать фашистскую партию, Курт Вад, верно? – выкрикнул журналист, пробиваясь сквозь толпу с диктофоном, направленным на Курта.
Тот покачал головой и улыбнулся, так и нужно было реагировать, когда народ слишком приближался.
– Нет, конечно, нет, – бросил он в ответ. – Но давайте с вами побеседуем при более спокойных обстоятельствах. Тогда я наставлю вас на путь истинный и расскажу обо всем, что вы захотите узнать.
Он бросил взгляд на охранников, прежде чем те успели схватить этого человека; они отступили, и толпа вновь поглотила журналиста. Нужно защищаться от идиотов и смутьянов, но нельзя нападать на журналистов при исполнении, придется научить их этому.
– Кто это был? – спросил он у Лёнберга, когда они закрыли за собой двери старого зала заседания.
– Ничего особенного. Сотрудник «Свободной прессы», собирает компромат по тылам. Зовут Сёрен Брандт.
– Тогда я его знаю. Следи за ним в оба.
– Мы так и делаем.
– Я имею в виду серьезную слежку.
Лёнберг кивнул, Курт хлопнул его по плечу и отворил дверь в малый зал собраний. Здесь уже собрались около сотни привилегированных членов, ожидавших его.
Вад поднялся на небольшую трибуну и осмотрел верных сторонников, которые чинно сидели в креслах и приветствовали его аплодисментами.