Журнал 64

Адлер-Ольсен Юсси

Собеседник поздравил его, между тем голос его был отнюдь не радостным.

– Курт, сегодня к нам приезжала полиция в связи с несколькими делами о пропаже без вести, в том числе и Филипа. Карл Мёрк из полицейского управления. Миа упомянула твое имя в нескольких контекстах. В том числе в свете «Секретной борьбы».

Курт на мгновение затих.

– А что Миа об этом знает?

– Не так много. По крайней мере, от меня – ничего. И точно не от Филипа. Просто набралась каких-то фактов там и сям. Упомянула Луиса Петерсона. Она не пожелала

промолчать, хотя я ее и уговаривал остановиться. В последнее время она стала слишком своевольной.

Печальные новости.

– Что именно она сказала?

Курт замерз, как ледышка; волосяные фолликулы сжались, и волосы на теле вздыбились щеткой.

Он выслушал повествование Герберта Сёндерскова без каких-либо комментариев по ходу. И только по окончании отчета позволил себе высказаться.

– Ты не знаешь, сыщик связывался с Луисом Петерсоном?

– Я хотел проверить, но у меня нет мобильного номера Луиса. Ведь в Интернете его не найти.

Повисла долгая пауза, в течение которой Курт пытался предположить дальнейший ход событий. Дела обстояли совсем неважно.

– Герберт, еще никогда наша работа не была настолько серьезно скомпрометирована, а потому попытайся понять то, о чем я сейчас тебя попрошу. Вам с Миа надо отправиться в путешествие, слышишь? Я возмещу все расходы. Вы должны отправиться на Тенерифе. В западной части острова есть высокие скалы под названием Акантиладо де Лос Хигантес. Они очень крутые и расположены прямо на берегу.

– О боже, – тихо прозвучало в ответ.

– Герберт, послушай! Другого выхода не существует. Все будет похоже на несчастный случай, слышишь?

Из трубки донеслись лишь тяжкие вздохи.

– Герберт, речь идет о твоем брате, о тебе самом, о множестве твоих друзей, прекрасных коллег и знакомых. О годах напрасной работы и политическом крахе. Судьбы множества людей будут разрушены, если Миа не остановится. Я имею в виду бесконечные судебные иски, длинные сроки тюремного заключения, бесчестие и банкротство. Все наши труды по постановке организации на ноги будут обречены. Тысячи часов и пожертвования, исчисляемые многими миллионами крон. Сегодня у нас прошло генеральное собрание «Чистых линий», в следующий раз мы пройдем в фолькетинг. И вы с Миа поставите все под угрозу, если ты ничего не предпримешь.

По-прежнему те же тяжкие вздохи в ответ.

– Ты вообще позаботился о том, чтобы уничтожить картотеки Филипа, как мы договаривались? Все документы из архива пропали?

Собеседник не ответил, и это привело Курта в ужас. Значит, придется самим заняться этим и убрать все материалы.

– Курт, я не смогу. Может быть, мы просто отправимся путешествовать и пропадем, пока все не утрясется? – попросил Герберт, как будто бы не знал, что в этом не было никакого смысла.

– Пожилая пара с датскими паспортами – о чем ты говоришь, Герберт? Ты сумасшедший. Как вам удастся затеряться в толпе? Полиция стопроцентно вас разыщет. А если даже и не разыщет, то это сделаем мы.

– О боже! – снова прозвучало из трубки.

– У тебя есть двадцать четыре часа. Завтра можешь купить путевки в «Стар тур», а если не окажется мест или рейсов, отправитесь регулярным рейсом в Мадрид, а оттуда – внутренним рейсом на Тенерифе. Когда прибудешь туда, каждые пять часов фотографируй место своего нахождения и отправляй мне по электронной почте, чтобы я мог отслеживать ваши передвижения. И больше не желаю ничего слышать об этом, ясно?

Ответ последовал с промедлением.

– Ты не сможешь так поступить.

Затем соединение было прервано.

– Мы вас проверим, – сказал Курт сам себе. – И вынесем проклятую картотеку из дома и сожжем.

Он проверил по айфону список последних вызовов. Герберт сказал правду – он действительно названивал Курту с половины первого каждые полчаса, и к тому же было пропущено еще пятнадцать вызовов от Луиса Петерсона.

Можно было поклясться всеми богами, это не предвещало ничего хорошего.

Полицейское расследование исчезновения Филипа Нёрвига ни капли его не беспокоило, он не имел к данному делу никакого отношения. Волновало лишь то, что Миа наговорила полицейским.

Или он в свое время не предостерегал Филипа от этого дьявола в юбке? А затем и Герберта?

Разве нет?

Прошло полчаса нарастающего отчаяния и тщетных попыток дозвониться на мобильный номер Луиса Петерсона, и вот молодой журналист перезвонил сам.

– Да, простите, я отключал телефон после каждого звонка вам, чтобы меня не могли выследить, – объяснился он. – Я просто не хочу рисковать, чтобы Карл Мёрк и его жуткий помощник мне названивали.

– Сориентируй меня вкратце о произошедшем, – попросил Курт, сразу получив желаемое. – Где ты сейчас находишься?

– Сижу на стоянке неподалеку от Киля.

– И куда ты направляешься?

– По своим делам.

Курт кивнул.

Попрощавшись, он оделся. Сон подождет.

Старик поднялся на второй этаж в совмещенную с мастерской кухню. Выдвинул ящик из-под панели с инструментами, вынул пластмассовый лоток с винтами, поставил на верстак и вытащил старую «Нокиа», лежавшую под ним. Подключив к телефону зарядное устройство, поскоблил карту предоплаты, включил телефон и набрал номер Касперсена. Всего лишь через двадцать секунд в трубке прозвучал ответ:

– Курт, уже поздно. Почему ты звонишь с этого номера?

– Проблема, – сказал Вад. – Запиши номер и перезвони мне со своего такого же. Ровно через пять минут.

Касперсен послушался, молча выслушав Курта.

– У нас есть кто-нибудь на примете в полицейском управлении, на кого мы можем положиться? – в завершение спросил Курт.

– Никого. Но есть один человек в «Стейшн-Сити», – ответил Касперсен.

– Свяжись с ним и скажи, что мы хотим остановить одно полицейское расследование. Любой ценой. Заверь, что оплата будет щедрой. Лишь бы угомонить Карла Мёрка.