Журнал 64
Шрифт:
– Ассад, ты в порядке? – спросил он у напарника после долгого молчания во время пересечения Фюна.
– Да-да, не беспокойся. – Тот выпрямился в сиденье. – Тебе следует свернуть на съезде номер пятьдесят пять, – сказал он, ткнув пальцем в карту на навигаторе.
Неужто болтунишка сам до этого додумался?
– Через шестьсот метров поверните направо, – прозвучало из навигатора.
– Ассад, совсем не обязательно мною руководить. Навигатора вполне хватает.
– Тогда мы окажемся на триста двадцать девятом, направление
Карл вздохнул. Это прозвучало, как будто им непременно предстояло преодолеть лишний десяток километров.
После беспрерывных комментариев с интервалом в двадцать секунд Ассад наконец указал на пункт назначения.
– А вот и дом, где жил Таге, – оповестил он, на две секунды опередив навигатор.
Дом – это было громко сказано. Скорее черненый деревянный барак, прилепленный к нагромождению каких-то остатков строительных материалов, начиная от газобетона и заканчивая асбестовыми пластинами с наслоениями от фундамента и обветренной крышей из волнового шифера. «Нельзя сказать, что он служит городу украшением», – подумал Карл, вылезая из машины и подтягивая штаны.
– Ты все еще уверен, что она нас ждет? – спросил он, звоня в дверь уже в пятый раз.
Ассад кивнул.
– Да-да, милая женщина для телефонного разговора, – заверил он. – Немного заикалась, но в плане нашей договоренности все должно быть в порядке.
Карл кивнул в ответ. «Милая женщина для разговора», – этот человек способен изменить датский язык.
Не успев добраться до ступеней, они услышали кашель – ну хоть какое-то свидетельство жизни.
В воздухе предбанника стояла смесь запахов хронического бронхита, кошачьей шерсти и концентрированного алкогольного духа. Несмотря на очевидную убогость и полнейшую непригодность места к человеческому проживанию, пожилая персона по имени Метте Шмаль перемещалась по помещению с такой грацией, словно являлась хозяйкой Хаврехольма.
– Ну да, м-м-мы с Таге же не б-были женаты, но ад-двокат понимал, что если я присматриваю за домом, вполне с-справедливо будет передать его м-мне. – Она закурила сигарету, явно не первую за сегодняшний день. – Сумма вылилась в д-десять тысяч к-крон, и это были ог-громные деньги в д-девяностом, к-когда дом наконец б-был закончен.
Карл огляделся. Если память ему не изменяла, десять тысяч в то время стоила видеокамера, причем для видеокамеры действительно было дороговато, чего явно нельзя сказать о доме. С другой стороны, кто бы не предпочел лучше приобрести видеокамеру, нежели такую кучу разномастного строительного хлама?
– Вот его к-к-омната, – тут она легонько пнула в сторону парочку кошек с облезлыми хвостами. – Я сюда ник-когда не захожу. Это было бы к-как-то неправильно.
Женщина толкнула дверь, обклеенную старой рекламой различных смазочных масел, и они очутились в духоте, намного превосходящей ту, из которой только что вышли.
Не кто иной, как Ассад, отыскал дверь наружу, он же обнаружил источник вони. В углу рядом с постелью стояли пять винных бутылок
– Ах да. К-конечно, нужно было их вык-кинуть, – женщина швырнула бутылки в заросли сорняков перед домом.
Они стояли в комбинированной мастерской по ремонту велосипедов и мопедов. Множество инструментов и старого барахла, а посреди всего этого стояла кровать; постельное белье на ней приобрело примерно тот же цвет, что и закапанный маслом пол.
– Таге не сказал вам, куда он собирался в тот день?
– Нет. Н-неожиданно он стал каким-то ск-крытным.
– Ладно. Можно осмотреть помещение?
Она сделала жест рукой, обозначавший, что ее жилище было полностью в их распоряжении.
– Да, с т-тех пор как местная п-полиция сюда наведалась, б-больше никого никогда тут не бывало, – сказала она и одернула покрывало, пытаясь смягчить общее впечатление.
– Замечательные плакаты, – Ассад показал на девушек из «Раппорта».
– Да уж, их сделали еще до силикона, бритвенных станков для женщин и татуировочных игл, – проворчал Карл, устремившись к стопке бумаг, возвышавшейся на упаковке для яиц, заполненной шариками из подшипников.
Как-то сложно было поверить в то, что хоть что-то из всего этого бедлама сообщит нечто новое о судьбе Таге Германсена.
– Таге когда-нибудь упоминал о человеке по имени Курт Вад? – спросил Ассад.
Хозяйка покачала головой.
– Так-так. О ком он вообще говорил, не припомните?
Она снова покачала головой.
– Ни о к-ком. В основном его занимали Клайдер-Флоратты, Пухи и СКО.
Сириец выглядел озадаченно.
– Это марки мопедов, Ассад. Врум-врум-м-м, ну ты знаешь, – пояснил Карл, покрутив воображаемую рукоятку газа на средстве передвижения.
– Он оставил какие-нибудь деньги? – продолжал Карл.
– Ни г-гроша, нет.
– У него были враги?
Женщина рассмеялась и зашлась в приступе кашля. Прокашлявшись и вытерев глаза, она посмотрела на Карла весьма красноречиво.
– А к-как вы сами полагаете? – Обвела рукой комнату. – Тут вам не об-биталище богемы.
– Может, кто-то хотел забрать его жилище, однако после исчезновения никто так и не объявился – значит, видимо, мотива для устранения парня не было? Вам не приходит на ум никакой мотив, Метте Шмаль?
– Аб-бсолютно ник-какого.
Мёрк обратил внимание на то, что Ассад шарил по страницам «Раппорта». Может, он решил прихватить журналы с собой?
Обернувшись, Карл наткнулся на конверт, протянутый коллегой.
– Он висел вон там. – Ассад показал пальцем в направлении булавки, воткнутой в плиту из целотекса над одной из обнаженных девушек. – Осталась дырка. Конверт был приколот двумя булавками, взгляни сам.
Карл зажмурился. Если Ассад говорил, значит, так оно и было.
– Потом одна булавка выпала, и конверт наполовину свесился за плакат, продолжая держаться на второй булавке.