Журнал 64
Шрифт:
– А сейчас ты скажешь, что я должен быть вызван в качестве свидетеля.
– Пока нет.
– Меня в чем-то обвиняют, ведь так?
– Карл, успокойся. Мы прекрасно понимаем, что кто-то хочет втоптать тебя в грязь, поэтому никто тебя ни в чем не собирается обвинять. Но когда мы дойдем аж до выработки совместного рапорта, я бы очень хотел, чтобы ты дал свою оценку.
– Ага. И это невзирая на отпечатки пальцев на монетах, странные фотографии и подозрения Харди о том, что Анкер каким-то образом связан с черным человеком,
– Вот именно, Карл. Я уверен, что ты выиграешь больше остальных, если дело будет расследовано со всей тщательностью.
Он похлопал коллегу по тыльной стороне ладони. Еще немного, и можно было растрогаться.
– Максимум усилий и честности проявлено со стороны полиции, чтобы все происходило как должно, и я думаю, Карл, следует уважать Терье за это, – сказал начальник отдела убийств.
В угловом офисе еще воняло творениями Лаурсена из «меню дня». Неужто фру Сёренсен настолько помягчела, что даже позволила грязным тарелкам стоять в кабинете Маркуса Якобсена более пяти минут после того, как была положена последняя вилка?
– Ну да, это все прекрасно, – кивнул Карл. – И слегка действует на нервы, ибо, признаюсь откровенно, меня уже все достало.
Маркус кивнул в ответ.
– Да, я говорил с Эрлингом из пожарных техников. Я слышал, тебе нанесли неожиданный ночной визит.
– Ничего серьезного не случилось.
– Ну, ничего себе!.. Но почему все-таки это произошло, Карл?
– Потому что кто-то захотел убрать меня подальше. По крайней мере, не думаю, что под прицелом был один из моих отвергнутых жильцов. – Он попытался улыбнуться.
– Карл, кто?
– Явно кто-то из шайки Курта Вада, того, что стоит за «Чистыми линиями».
Шеф кивнул.
– Мы его беспокоим. Поэтому я и пришел. Я бы хотел попросить разрешения на прослушивание его телефона, а также Вильфрида Лёнберга и Луиса Петерсона.
– Боюсь, Карл, что не смогу предоставить тебе разрешение.
Мёрк пару раз попытался спросить почему, проявил некоторую сварливость, затем добавил гнева и, наконец, разочарования, – однако ничто не помогло. Единственное, чего он добился, так это увещевания проявлять осторожность и просьбы сообщать непосредственно Маркусу, если произойдет что-то необычное.
«Необычное» – как странно это слово звучит в данном кабинете.
Карл поднялся. «Необычное?!» Интересно, что бы он сказал, если б узнал, что внизу в слабо освещенном офисе отдела Q лежит стопка архивных материалов, которые они присвоили себе столь необычным даже для такого отдела способом?
На этот раз оба трудоголика помахали ему из фронт-офиса, когда он спустился ниже.
– Привет, Карл, – приторно поздоровалась Лиза, а спустя десятую долю секунды с точно такой же интонацией приветствовала его фру Сёренсен.
Те же слова, та же
Поистине резкая перемена.
– Оу… Ката! – воскликнул он и обратился непосредственно к личности, еще совсем недавно способной заставить бывалого следователя совершить длинный обход только для того, чтобы не пересечься с ней. А тем более Карла. – Вы не расскажете мне, в чем заключаются курсы по нейролингвистическому программированию, какие вы посещали? О чем там говорили? Оно заразно?
Она задрала плечи, и движение это, видимо, должно было выражать восторг от заданного вопроса, затем улыбнулась Лизе и как-то подозрительно близко пододвинулась к Карлу.
– Итак, Нейролингвистическое Программирование, – таинственным голосом приступила фру Сёренсен к объяснению, словно собиралась поведать об арабском шейхе-соблазнителе. – Не так уж и просто адекватно растолковать его суть, но могу привести пример.
Она приосанилась, и Карл подумал, что сейчас ему все станет понятно.
Подойдя к своей сумке, фру Сёренсен вытащила кусок мела. Странный предмет для дамской сумки. Разве мел не привычнее видеть в кармане брюк какого-нибудь здорового мальчугана? Куда, черт возьми, делись гендерные различия?
Ката наклонилась, начертила на полу два круга – еще несколько недель назад у нее самой вызвало бы обморок, сделай это кто-нибудь другой, – и нарисовала в одном из них минус, а в другом – плюс.
– Вот так, Карл. Позитивный круг, с плюсом, и негативный. Теперь встань для начала в первый, а затем перейди во второй и произнеси одно и то же предложение. В негативном круге ты должен произнести его так, будто говоришь с человеком, которого не перевариваешь, а в позитивном круге – как будто с тем, кому очень симпатизируешь.
– Так в этом и состоит обучение? Ну, я и так в состоянии разобраться.
– Тогда мы тебя слушаем, – вступила Лиза.
Она сложила руки под своей прекрасной грудью и подошла поближе. Кто бы выдержал такое испытание?
– Возьми что-нибудь простое. Например, скажи: «Кажется, ты подстриглась, да?» Первый раз скажи благожелательно, а после – грубо.
– Не понял, – соврал он, взглянув на короткие стрижки обеих дам. Это будет чересчур легко. Потому что прическа фру Сёренсен не обладала таким же очарованием, если можно так выразиться.
– Ну ладно, я продемонстрирую позитивную фразу, – сказала Лиза. – А Ката потом произнесет негативную.
«Лучше бы наоборот», – подумал Карл, и его нога невольно скользнула по начерченному кругу.
– Кажется, ты подстриглась, да? – Лиза не могла удержаться от смеха, произнося фразу. – Вот так говорят тому, кто нравится. А теперь ты, Ката.
Она рассмеялась, но затем остановилась.
– Кажется, ты подстриглась, да? – Она выглядела очень грозно, почти как прежде.