Журнал 64
Шрифт:
– Также она переспала с парочкой сотрудников на рождественской вечеринке, где алкоголь лился рекой. Брандур, старый пуританин, предупредил меня, что нужно избегать предлагать ей спиртное.
Карл на мгновение с грустью подумал о Лизе в прежние времена, еще до того как она повстречалась со своим Франком. Ей бы не помешало дать немного алкоголя на рождественской вечеринке… Он мысленно улыбнулся.
– Ну, видимо, Исаксен завидует тем, на кого Роза обрушила свои женские чары, правильно? То, что она сделала
– Да, Карл, я ничего не имею против рождественских вечеринок и прочих ее дерзких выходок. Но зато уверен, что тогда она вновь становилась Ирсой. Я поговорил с несколькими людьми со «Стейшн-Сити», и все они прекрасно помнят это. – Брови Ассада взлетели вверх.
«Подумай только» – видимо, означала его мимика.
– По крайней мере, она переставала быть Розой, потому что, по их словам, говорила совершенно другим голосом и вела себя тоже совсем иначе. Возможно, это была какая-то третья личина, тут они не совсем уверены, – заключил Ассад, придав лицу обычное выражение.
Вот именно относительно такой информации следовало помалкивать. Третья личина, господи!
Карл осознал, что тирада, заготовленная им для Берге Бака, куда-то испарилась. Черт возьми, а он ведь ее заслужил…
– Тебе известно что-то по поводу того, почему Роза так поступает? – спросил он.
– Карл, она не проходила лечение в больнице, если ты об этом. Но у меня есть телефон ее матери, так что можно спросить у нее.
– Матери Розы?
Он совсем не глуп. Зрит прямо в корень проблемы.
– Отлично! А почему тебе самому этого не сделать?
– Потому что… – Сириец умоляюще посмотрел на Карла. – Потому что я просто не хочу. Если Роза вдруг узнает, пускай лучше обрушит свой гнев на тебя, ладно?
Карл пожал плечами. Будь что будет.
Он взял у друга телефон, жестом показал, чтобы Ассад исчез, набрал номер и принялся ждать. Это был один из старых телефонных номеров, начинающихся на 45. Люнгбю или Вирум, насколько он мог судить.
Может, день был и никудышный, но по крайней мере трубку на другом конце сняли.
– Ирса Кнудсен, – донеслось из трубки.
Карл не мог поверить своим ушам.
– Гм-м, Ирса?! – На секунду он засомневался, но в этот момент услышал из коридора, как Роза зовет Ассада. Значит, она еще на рабочем месте. – Да, простите, – продолжил он. – С вами говорит Карл Мёрк, начальник Розы. Вы ее мать?
– О нет, – она рассмеялась каким-то утробным смехом. – Сестра.
О проклятие, так, значит, сестра по имени Ирса все-таки существует? Голос был похож на голос Розиной версии Ирсы, но все же звучал несколько иначе.
– Сестра-близнец?
– Нет. – Ирса вновь засмеялась. – Среди нас нет близнецов, мы просто-напросто четыре сестры.
– Четыре?! –
– Ну да. Роза, я, Вики и Лиза-Мари.
– Четыре сестры… и Роза старшая… я не знал.
– У нас разница всего в один год. Отец с матерью пытались не откладывать это дело в долгий ящик, однако осознав, что мальчик все никак не получается, мамуля решила завязать. – Она завершила фразу хрюкающим смехом, столь характерным для Розы.
– Простите, на самом деле я звонил, чтобы поговорить с вашей мамой. Это возможно? Она дома?
– Сожалею. Мама не была дома три года. Квартира ее нового мужа на Коста-дель-Соль, очевидно, нравится ей больше, – хихикнула Ирса.
По всей видимости, забавная она была девчонка.
– Ладно, тогда перейду сразу к делу. Можно ли рассчитывать на конфиденциальность? Я имею в виду, что Роза не должна знать о моем звонке.
– О, нет-нет!
– Что ж, то есть вы собираетесь все рассказать Розе? Мне будет крайне жаль.
– Нет, не собираюсь. Мы давно не виделись с нею. Но расскажу остальным. У нас нет тайн друг от друга.
Беседа получалась какой-то странной, совершенно неожиданной.
– Ладно. Тогда я хотел бы поинтересоваться, не страдает ли Роза от каких-либо психических проблем или расстройства личности? Вы не в курсе, может, она проходила соответствующее лечение?
– Лечение не лечение, даже как-то не знаю, что ответить. Она приняла большую часть таблеток, прописанных нашей матери, когда умер отец. И понеслась с катушек – и унюхивалась, и напивалась, так что через кое-какое лечение потом все же прошла. Не знаю только, помогло ли.
– Помогло в чем?
– В том, что она отказывалась быть Розой, когда на нее находили приступы. Предпочитала превращаться в одну из нас или еще в кого-нибудь постороннего.
– Тем самым вы подтверждаете, что она больна, верно?
– Больна!.. По правде говоря, не знаю. Но у нее точно не все дома.
Карл уже и сам это понял.
– И она всегда такой была?
– Насколько помню, да. Но после смерти отца стало хуже.
– Ясно. На это были какие-то причины?.. Ох, простите, наверное, прозвучало как-то жестко. Гибель вашего отца сопровождалась какими-то особыми обстоятельствами?
– Да. Он погиб в результате производственной травмы. Его затянуло в механизм, так что пришлось сразу запаковать останки в брезент. Один мой друг говорит, что спасатели передали его в руки судмедэкспертов со словами: «Сможете ли вы извлечь из этого хоть что-нибудь?»
Она говорила удивительно спокойно. Почти цинично.
– Очень жаль. Ужасная смерть. Прекрасно понимаю, что трагедия в огромной степени повлияла на всех вас. И все же, насколько я понял, именно Роза совсем расклеилась…