Журнал 64
Шрифт:
Однако он ничего не сказал, а она все-таки забеременела, о чем вскоре прознали девушки.
«Если тебя выворачивает в зерно, значит, в твоем пузе застрял нежеланный колосок», – крикнула ей одна из них. И они рассмеялись так, что платки полетели на землю.
Спустя полчаса Нэте стояла перед приемной матерью, которая дрожащим голосом угрожала ей сожжением на костре и полицией, если она не избавится от плода.
В тот же день на хутор вызвали такси, и сын хозяйки куда-то умчал. Они не хотели, чтобы их сына обвиняли в том безобразии, какое Нэте притащила в дом. А она принялась утверждать, что это был порядочный молодой человек из Лундеборга, они познакомились
В результате разговора был выдвинут ультиматум: либо она отправляется к сельскому доктору и избавляется от грязи, либо семья обращается в попечительскую службу, чтобы довести дело до полиции и других представителей власти.
– Ты ведь уже избавлялась от плода, – заявила приемная мать без малейшего сострадания, а затем приемный отец посадил ее в машину и привез к дому врача.
По окончании процедуры Нэте должна была вернуться домой на автобусе, ибо этот человек не мог позволить себе ожидать в течение целого дня. Он не пожелал ей ни удачи, ни благополучного исхода – правда, несколько примирительно улыбнулся. Возможно, от радости.
Нэте никогда не понимала, о чем он думает.
Она долго просидела в зеленой комнате ожидания, то раскачиваясь из стороны в сторону, то стуча коленками друг об друга. Запах камфорных капель и медикаментов вызывал дурноту и страх. Страх перед медицинскими инструментами и каталкой охватил ее, и медленно потащились долгие минуты, наполненные лечением кашля и больных конечностей у пациентов за закрытыми дверями. Она слышала голос врача, и он был мрачным и тихим, но отнюдь не успокаивающим.
Когда подошла ее очередь – а она была последней пациенткой, – врач, оказавшийся моложе, чем она ожидала, взял ее руку и ласково поздоровался с нею. Именно благодаря столь хорошему обращению Нэте избавилась от одолевавшей ее неуверенности. А когда он добавил, что хорошо ее помнит, а затем поинтересовался, нравится ли ей в новой семье, она молча кивнула и полностью доверилась ему.
Нэте не удивилась, когда он отослал секретаря домой и запер дверь на замок. Однако слегка изумилась, почему перед нею оказался не отец, а сын, смотревший на нее так, словно они много раз встречались. Ведь они виделись всего однажды, когда старый врач посетил ее после аборта.
– Нэте, ты удостоилась большой чести стать моей первой гинекологической пациенткой. Отец передал мне свою практику, так что теперь ты можешь называть «доктором» меня.
– Ну да, но мой приемный отец звонил вашему отцу, господин доктор… Вы знаете, что нужно делать?
Он постоял с минуту, изучая ее глазами, что девушку совершенно не волновало. Затем подошел к окну, задернул шторы и повернулся к ней с взглядом, говорившим, что он затеял что-то серьезное.
– Да, знаю, – наконец сказал он, усевшись напротив, и его взгляд подействовал на нее расслабляюще. – К сожалению, в данный момент ситуация обстоит таким образом, что в нашей стране невозможно искусственно прерывать беременность просто так, по желанию пациентки, так что ты должна радоваться, что я обладаю таким же милосердием, как мой отец. Но ты ведь и так все понимаешь? – Он положил руку ей на колено. – Как понимаешь и то, что мы с тобой оба попадем в беду, если о нашей сегодняшней встрече станет кому-либо известно.
Она молча кивнула и дала конверт. Помимо пяти монет по
– Нэте, давай подождем немного с этими вопросами. Для начала уложим тебя на каталку. Можешь оставить нижнее белье на стуле.
Она сделала, как попросил доктор, и взглянула на ножки каталки, подумав, что не сможет забраться так высоко. И даже хихикнула, несмотря на страх. Происходящее казалось нереальным и нелепым.
– Опа, – он поднял ее ступни на стремена, и Нэте оказалась на кушетке с голым животом, поражаясь тому, что прошло уже столько времени и пока еще ничего не произошло.
На мгновение она приподняла голову и увидела, как он стоит мрачный и пристально изучает что-то между ее ног.
– Теперь лежи спокойно, не двигайся, – приказал доктор, виляя бедрами, словно только что расстегнул штаны и хотел их скинуть.
В следующую секунду девушка поняла, что именно так и было.
Сначала она почувствовала прикосновение его волосатых ляжек, затем ощутила легкое щекотание, а потом резкий толчок в промежность, сотрясший ее тело, словно самострел.
– Ох, – вскрикнула она, когда мужчина отстранился, чтобы в следующее мгновение вновь грубо войти в нее, потом еще и еще.
При этом доктор крепко держал ее колени, так что она не могла ни сжать ноги, ни вывернуться из-под него. Он молчал, только пялился ей в промежность, выпучив глаза.
Она попыталась протестовать, но дыхательное горло сжалось. Тут он навалился на нее всем своим весом, лицом к лицу. Тусклые мертвенные глаза. Было совсем не так, как с Таге или Вигго. Совсем иначе. Один только его запах вызывал у нее приступ тошноты.
Прошло немного времени, прежде чем она увидела, как он поднял свои полузакатившиеся глаза к потолку, а из глотки у него вырвался рев.
Потом он застегнул штаны и медленно погладил ей болезненную скользкую промежность.
– Ну вот, теперь ты готова, – сказал он. – Вот так все и происходит.
Нэте закусила нижнюю губу. В это мгновение в ней поселился стыд – и с тех пор не покидал ее. Казалось, что ее тело и дух не могут совпасть. Она почувствовала себя несчастной, озлобленной и очень-очень одинокой. Девушка смотрела, как он готовит обезболивающую маску, и подумала, что ей лучше исчезнуть. Затем появился сладковатый запах эфира, расширивший ноздри. И, погружаясь в туман, она мельком подумала о том, что, когда все окончится, она потратит свои лишние десять крон на железнодорожный билет в Оденсе и отыщет там организацию под названием «Поддержка матерей». Нэте слышала, что они помогают несчастным. И за то, что сотворил Курт Вад, он обязан заплатить.
Так было положено начало катастрофе длиною в жизнь.
Последующие дни несли поражение за поражением. Сотрудницы из «Поддержки матерей» сначала проявили большое радушие, предложили чаю, держали ее за руку и вели себя так, словно действительно собирались помочь. Однако, когда она рассказала им об изнасиловании, последующем аборте и заплаченных ею деньгах, их лица приобрели совершенно иное выражение.
– Прежде всего тебе следует знать, Нэте, что ты выдвинула сейчас перед нами весьма серьезные обвинения. А кроме того, мы не понимаем, почему сначала ты добровольно идешь на аборт, а потом приходишь сюда. Тут одно не согласуется с другим, и мы вынуждены передать дело властям, пойми нас правильно. Мы должны сохранять безупречную репутацию.